Духовно-просветительские центры подготовки иконописцев в России
в XIX-начале ХХ вв.
В XIX в. основными центрами подготовки иконописцев в России были Императорская Академия художеств в Санкт-Петербурге; внутрицерковная среда; подготовка в народной среде (сельские иконописные мастерские, иконописные артели и т.п.). Рассмотрим более подробно внутрицерковную подготовку: в монастырях и иконописных классах при духовных семинариях и училищах.
Начиная с XIX века принципы и методы подготовки иконописцев во внутрицерковной среде претерпели существенные изменения. Отметим, что до 40-х гг. XIX в. обучение иконописцев было еще основано на средневековых традициях: в иконописных мастерских Киево-Печерской Лавры с XVIII по XIX вв. обучение было поставлено таким образом, что ученик полностью зависел от учителя, получая от него полное содержание, вплоть до одежды; практиковалось закрепление учеников за отдельными учителями-монахами, процесс и результат обучения полностью зависел от учителя[1].
Необходимо отметить, что основной целью существования в монастырях иконописных мастерских в XIX в. было написание как можно большего количества икон, так как продажа икон давала материальную поддержку жизни монастыря. В этих условиях обучению иконописцев уделялось второстепенное место, успех же ученика часто зависел от его понятливости и способностей. Принцип обучения в монастырских мастерских оставался прежним – наглядно-практическим. Основным методом обучения было копирование образцов.
С другой стороны, начиная с 40-х годов спрос на иконы увеличивался, что свидетельствовало о необходимости подготовки иконописцев, способных грамотно писать иконы. Поэтому в это время в России были открыты иконописные классы при ведущих духовных училищах и семинариях, инициатором создания которых выступило государство. Семинарии должны были стать духовно-просветительскими центрами возрождения православного иконописания в России, так как выпускники «по занятии священнических мест» станут «распространителями православного иконописания в селах и городах»[2].
Кроме известного духовного центра в Санкт-Петербурге – Духовной семинарии, появились иконописные классы в Самарской, Кавказской, Иркутской и других семинариях. Создание большого числа иконописных классов и мастерских при российских семинариях свидетельствовало о стремлении Синода, во-первых, подготовить для Церкви иконописцев, способных обеспечить храмы иконами, соответствующих требованиям времени и вкусам общества, во-вторых, найти новые каналы для расширения духовного просвещения Российской глубинки, в-третьих, восстановить исконно русский стиль иконописания.
Новые иконы должны были отвечать исторической верности, анатомической точности, изящному вкусу и основываться на церковном предании. Необходимо отметить, что такие же требования к иконам предъявлялись и в иконописном классе Академии художеств. Поэтому для разработки системы подготовки иконописцев в семинариях использовались в упрощенном варианте методы, применяемые в Академии художеств.
Создание иконописных классов и школ было поставлено на государственно-церковную основу. Как правило, эти классы и школы создавались по высочайшим указам императора с представления Священного Синода. Например, «с высочайшего Государя Императора соизволения» в Санкт-Петербургской семинарии в апреле 1844 г. был открыт «в виде опыта класс рисовального искусства, с особым направлением оного к иконописанию, преимущественно в древнем русском стиле»[3]. Кроме того, процесс обучения иконописи в духовных семинариях контролировался Священным Синодом, о чем свидетельствуют отчеты семинарий об успеваемости учеников, преподаваемых предметах и т.д.
Подробности таких отчетов позволяют в общих чертах представить программу, по которой обучались иконописцы. Например, отчет Санкт-Петербургской Духовной семинарии за 1851–1853 года сообщает о содержании занятий по двум классам: «иконописи и рисования» и «технического иконописания». В течение одного месяца в классе рисования и иконописания учащимся Семинарии «объяснены были правила изображения голов в разных положениях лица, как-то: прямосмотрящего, в три четверти и в профиль, с объяснением теории теней»[4].
Для закрепления этих знаний ученики выполняли копирование изображений голов на иконах Нерукотворного Образа Спасителя, Божией Матери и Иоанна Крестителя. Это задание выполнялось акварельными красками. Кроме этих изображений, некоторые ученики по данным образцам писали «копии с древних Киево-Софийских фресок»[5] акварельными красками. Таким образом, выполняя эти задания, ученики приобретали навыки воспроизведения готовых изображений. Кроме того, они получали азы академического рисования натуры.
В другом же классе – технического иконописания, эти же ученики обучались технике иконописи, выполняя различные практические задания, например, «прокладка, движка, общий свет, оплавка, синева, зарумянка» и «оплавление красок»; ученики должны были освоить эти приемы, после чего они занимались «писанием икон» на деревянных досках яичными красками «в древнем вкусе»[6].
На основе вышеприведенного отчета можно сделать следующие выводы о принципах и методах внутрицерковного обучения иконописцев. Во-первых, обучение было разделено на два класса: «иконописи и рисования» и «технического иконописания». Во-вторых, обучение иконописи предполагало, в первую очередь, изучение основ академического рисования и овладение навыками копирования. В-третьих, образцами для изучения и копирования была и традиционная иконопись и натуралистическая живопись, которой оказывалось предпочтение.
Главной целью иконописного класса в столичной Санкт-Петербургской Семинарии была подготовка преподавателей иконописи для других, преимущественно периферийных, духовных центров. Воспитанники иконописного класса Петербургской Семинарии пользовались большой популярностью и авторитетом. Среди многочисленных церковных школ иконописи петербургские иконописцы были наиболее востребованными.
Безусловно, обеспечить все открываемые иконописные классы выпускниками Санкт-Петербургской семинарии не представлялось возможным из-за многочисленности этих классов и отдаленности от столицы. Поэтому в отдаленных семинариях учителями иконописи становились местные художники. Например, когда в 1847 г. по распоряжению Святейшего Синода в Кавказской семинарии был открыт класс иконописания, учителем был назначен один из учителей рисования в Кавказской гимназии. Все художественные предметы он проводил самостоятельно[7].
Семинарии присылали в столицу отчеты о деятельности своих иконописных классов. Нередко для получения документа об образовании выпускные работы учеников присылались в столицу для показа их профессорам Академии художеств; после рассмотрения работ ученикам высылался соответствующий документ.
К концу XIX века иконописные классы и мастерские были открыты во многих духовных семинариях за рубежом. По инициативе Синода в 70-х гг. XIX в. иконописная мастерская была создана в русском монастыре св. Пантелеимона на Афоне. Кроме того, учебно-иконописные мастерские планировалось создать в Киево-Печерской лавре, Соловецком монастыре, на Новом Афоне и даже в русском монастыре Иерусалиме[8].
Кроме семинарий и монастырей иконописцев готовили в специальных иконописных школах, епархиальных училищах и учебных иконописных мастерских при них. Одно из таких училищ – «Епархиальное училище иконописания и ремесел, относящихся к украшению храмов», было открыто в Москве в 1873 г. В нем подготавливали мастеров, способных выполнять для храмов различные художественные работы. Поэтому в нем обучали не только иконописи, но и различным ремеслам: резьбе по дереву (для создания иконостасов и киотов), чеканному и позолотному делу и др.
Принимались в училище «бедные дети духовенства Московской епархии не моложе 12 и не старше 16 лет». Основными требованиями к поступающим было умение читать и писать, а также знание основных молитв. Наличие каких-либо художественных способностей не имело большого значения. Обучение длилось 4 года.
Обучение разделялось на общеобразовательное и ремесленное. К общеобразовательным предметам относились: закон Божий, куда входили священная история, катехизис и объяснение богослужения, русский и церковнославянский языки, арифметика, краткий курс географии, русская история и чистописание. В последнем классе преподавались археология библейская и церковная, «насколько она относится к иконописанию и устройству храмов»[9]. К ремесленному обучению относилось рисование и иконописание. Теоретические предметы были общеобразовательными, их изучали в любой школе.
Специальных теоретических курсов по иконописи в училище не было. Произведения наиболее талантливых учеников посылались в Петербург в Академию художеств, где по их рассмотрении в случае одобрения ученикам высылались дипломы на звание учителя рисования в сельских училищах.
Училища, подобные московскому «Епархиальному училищу иконописания и ремесел» во второй половине XIX века были распространены. Они давали, выражаясь современным языком, среднее профессионально-техническое образование. Но, как отмечали современники, в таких училищах подготавливались иконописцы более способные к копированию образцов, чем к самостоятельному их созданию[10].
В начале XX века появились попытки поднять уровень внутрицерковного обучения иконописцев за счет повышения качества их образования, с уровня копирования обучение иконописцев предполагалось поднять до уровня творчества. Такие задачи поставил И.П. Сахаров в своем проекте об устройстве «Русской школы иконописания»: «Русская школа должна подготовлять иконописцев, способных не только копировать, но и выражать в своих произведениях, – разумеется, в согласии с христианским православным вероучением и церковными традициями, – и собственные идеи, чувства, мысли»[11].
Проект И.П Сахарова был опубликован в 1903 году в Петербурге. Считалось, что для улучшения русской иконописи требуются иконописцы двух типов: иконописцы-ремесленники и иконописцы-художники; программа обучения иконописцев в этой школе имела несколько существенных отличий от программы училищ и учебных иконописных мастерских: обучение продолжалось не 4 года, а 6 лет; на обучение принимались только дети духовного звания, обучающиеся в семинарии (т.е. получающие среднее и высшее духовное образование); изучение иконописи в школе было не только практическое, но и теоретическое.
Такое обучение «в обширном виде, должно обнимать все его стороны, чтобы из воспитанников приготовить образованных иконописцев». Ученики изучали, кроме иконописи, еще и стенопись, а в последнем классе даже «упражнялись в составлении лицевого подлинника»[12].
К практическому обучению относились следующие предметы: рисование, иконописание, стенописание, «техническое учение состава красок», золочение, левкашение и грунтовка стены под роспись, составление лицевого подлинника, «сравнительное изучение русских икон с византийскими».
К теоретическим предметам относились археология (например, воспитанники третьего класса изучали археологию священных облачений), изучение и анализ иконописного подлинника «с историческими объяснениями», изучение литературы по иконописанию, биографий русских иконописцев, историю иконописания в России и историю русских школ древнего иконописания. Некоторые ученики, из числа наиболее успешных, отправлялись в путешествие по России с целью изучения иконописи по сохранившимся памятникам. Эти ученики должны были по окончании обучения стать преподавателями иконописи.
Очевидно, что уровень образования в проекте школы, предложенном Сахаровым, был выше, чем в иконописных училищах и иконописных учебных мастерских. Знания и умения выпускников такой школы позволяли им вести самостоятельную иконописную практику, писать иконы не методом копирования готовых образцов, а создавать свои новые композиции.
Совершенно новым для внутрицерковного обучения иконописцев явился тот факт, что иконописью стали заниматься женщины. Во всяком случае, сведений до второй половины XIX века, указывающих на женское иконописание, обнаружено не было. Распространение женского иконописания было связано с новыми взглядами на положение женщины в обществе. Во многих женских монастырях работали иконописные мастерские. В училищах для девиц духовного звания (дочерей духовенства) стали обучать, наряду с другими «рукоделиями», служащими для украшения храмов, и иконописанию. Известно, что еще в 1858 году в женском Дивеевском монастыре функционировала иконописная мастерская, в которой занимались не только иконописанием, но и планировалось заниматься изготовлением мозаик. Об этом свидетельствуют сохранившиеся документы, в частности, архивное дело 1858 года «О командировании в Петербург четырех сестер Дивеевской женской общины для обучения иконописи и мозаике»[13].
Таким образом, внутрицерковная подготовка иконописцев в России в период XIX века несла все черты духовно-просветительского начала, главнейшей задачей которой было возрождение православного иконописания в России. Как духовно-просветительские центры они готовили выпускников, которые «по занятии священнических мест» станут «распространителями православного иконописания в селах и городах»[14]. Вторая духовно-просветительская задача была не менее существенной – восстановить исконно русский стиль иконописания.
Были и более конкретные задачи этих центров духовного просвещения – подготовить для Церкви иконописцев, способных обеспечить храмы иконами, в соответствии с требованиями времени и вкусами общества, найти новые каналы для расширения духовного просвещения Российской глубинки.
1. Тарасов О. Ю. Икона и благочестие. М., 2000. – с. 198.
2. Успенский М. И. Проект И. П.Сахарова об устройстве школы иконописания. – СПб.: типография Сойкина, 1903. – с. 5.
3. РГИА, ф.802, оп.5, д.8561, 1847 г. « Об открытии класса иконописания в Кавказской семинарии». – c. 3.
4. РГИА,ф.802, оп.16, д.52, 1851-1853гг.: « О преподавании иконописания и рисования в Петербургской и Иркутской духовных семинариях». - с. 1-2.
5. Там же.
6. Там же.
7. РГИА, ф.802, оп.5, д.8561, 1847 г. « Об открытии класса иконописания в Кавказской семинарии».
8. Тарасов О. Ю. Икона и благочестие. М., 2000. – с. 286.
9. Устав московского епархиального училища иконописания и ремесел, относящихся к украшению храмов. – М.: Синодальная типография, 1873. – с. 5-11.
10. Успенский М. И. Проект И. П. Сахарова об устройстве школы иконописания. – СПб.: тип. Сойкина, 1903. – с.1.
11. Там же
12. Там же, с. 4-5.
13. РГИА, ф.797, оп. 28, год 1858, е.х. 20. О командировании в Петербург четырех сестер Дивеевской женской общины для обучении иконописи и мозаике.
14. Успенский М. И. Проект И. П.Сахарова об устройстве школы иконописания. – СПб.: типография Сойкина, 1903. – с. 5.