Современное музыкальное воспитание:
некоторые этические и психологические проблемы
Перед современным музыкальным воспитанием сегодня стоит целый ряд этических проблем. Многие из них имеют давнюю предысторию, но есть и те, что появились только в последние десятилетия как результат изменения социально-психологического климата в мире и как следствие научно-технической революции. В большинстве своем они имеют психологическую основу и связаны либо с особенностями психологии современного человека, либо с психологическим воздействием музыки, либо с психологией отношения человека к музыкальному искусству. Поэтому обозначим данные проблемы как этико-психологические и попробуем отметить некоторые наиболее важные из них.
В первую очередь, к ним следует отнести проблему мотивации музыкального воспитания, из-за которой и у нас в стране, и за рубежом постановка музыкального воспитания во многих случаях оставляет желать лучшего. Если в педагогике древних цивилизаций или средневековья необходимость музыкального воспитания не вызывала сомнений, то впоследствии, особенно начиная с Нового времени, роль музыки в воспитательно-образовательном процессе стала уменьшаться, и в последние десятилетия ХХ века проблема мотивации приобрела особую остроту. Происшедшие процессы свидетельствуют о том, что нарушена гармония между воспитанием и образованием. В погоне за объемом информации, за углублением так называемых более «практически значимых» знаний упущена забота о формировании нравственного мира ребенка и подростка. Преподаватели музыки зачастую сталкиваются с недооценкой значения предмета «Музыка» на всех уровнях – как в педагогической среде, так и со стороны родителей.
Одним из доказательств необходимости музыкального воспитания, полноправного существования музыки среди других предметов школьного цикла является История возникновения Искусства и опыт педагогики, начиная с древних цивилизаций. Если исходить из положения о преемственности культурных традиций как основы развития человечества, то необходимо признать всеобщность музыкального воспитания высокого уровня. Существует множество теорий о зарождении музыки: из обряда и магии, из подражания звукам природы, ритмам трудовых процессов, эмоционально возбужденной речи и т. д. Всё это говорит о том, что музыка возникла из практических потребностей и как результат высокого психического развития человека.
Крупнейший ученый западноевропейского средневековья Боэций считал, что музыка находится в квадривиуме ведущих наук – наравне с арифметикой, геометрией и астрономией. Издревле музыкальному воспитанию придавалось общегуманитарное значение, за ним признавалась ведущая роль в нравственном и интеллектуальном совершенствовании личности. С одной стороны, это связано с особенностями средств музыкальной выразительности, их влиянием на психику, с другой – со способностью музыки, как никакого другого вида искусства, моделировать сложнейшие процессы духовного мира человека на уровне сознания и подсознания, наконец с ее исключительно сильным нравственным воздействием на эмоциональную сферу и духовный мир человека, что приобрело сегодня особую актуальность.
Музыкальное воспитание способствует развитию и интеллектуальных способностей личности. В современной науке признается наличие музыкального мышления[1]. Оценочная деятельность, которая всегда присутствует в музыкальном восприятии, предполагает серьезные аналитические операции. Справедливо наблюдение Е.В. Назайкинского, что простейшее осмысление музыки невозможно без анализа и синтеза[2].
Музыкальное воспитание развивает воображение, фантазию, концентрацию внимания. Наука приходит к выводу, что существует специфическое музыкальное воображение. Развитие всех этих психических функций (в совокупности с эмоциональной сферой и интеллектом) активизирует творческий потенциал личности. К современному же образованию предъявляются требования не столько увеличивать сумму преподаваемых знаний, сколько развить эвристические способности ребенка[3].
Нельзя забывать и о компенсаторной функции музыки. Большая нравственная и психическая нагрузка современной жизни, ее стремительные темпы в совокупности с тотальной технизацией пагубно влияют на нервную систему людей, особенной детей. Компенсаторная роль музыки заключается в том, что она дополняет недостаток удовлетворения базовых потребностей в сфере подсознания. Музыка способна доставлять удовольствие, наслаждение. Ныне уроки музыки, в известной мере, играют лечебно-профилактическую роль.
Другая, не менее важная проблема – это проблема репертуара, который звучит на уроках музыки и который окружает ребенка. Если педагоги прошлых времен призывали к высокохудожественному репертуару (вспомним полемические строки В. Стасова или Б. Асафьева[4]), то сейчас еще встает проблема нравственной сути музыки. Это касается, прежде всего, поп-культуры, но, порой, и академических жанров.
В философских и педагогических трактатах прошлых веков говорилось о смягчении и облагораживании нравов под воздействием музыки. Но знали и другое, что влияние музыки может быть не только положительным, но и отрицательным, способным будить в подсознании низменные инстинкты. Существовало так называемое тайное знание, включающее законы воздействия музыки на психику, которые находились под строгим контролем у служителей культа. Произведения искусства создавались строго по законам красоты и благотворного воздействия на психику. Это лежало в основе художественного метода.
Ныне всеобщий для музыки закон гармонии и красоты, о котором говорил Моцарт[5] (см., например, монографию Г. Чичерина), нередко игнорируется. Крупнейший композитор ХХ века, один из столпов музыкального авангарда, Д. Кэйдж более 40 лет назад сказал: «Моя музыка приближает, скорее, к разрушению, чем к созиданию, к аду, чем к раю, к уродливому, чем к прекрасному» [6]. Музыка зачастую теряет свое высокое нравственное предназначение.
Что же можно сказать о многих образцах поп-культуры, под влиянием которых находится ныне большинство детей и подростков? – Такая музыка пагубно воздействует и на душевное и на физическое здоровье человека.
И.П. Мильто вводит понятие «коэффициент вариаций»[7], суть которого заключается в том, что звуковую информацию несет акустический поток, частотные и амплитудные характеристики которого различны. Если данные звукового сигнала таковы, что на определенных малых звуковых отрезках акустический поток не меняет своих физических характеристик, вариации в изменении его энергии очень низки – тогда мы имеет звуковой сигнал, который стимулирует разобщение, нарушение связей между правым и левым полушариями головного мозга.
В произведениях классической музыки коэффициент вариаций обычно выше 30%. Например, записи М. Каллас содержат 89% коэффициента вариаций[8]. Подобный акустический поток носит творческий характер. Коэффициент вариаций репертуара дискотек не выше 19%, а некоторых поп-групп – 0,2, 0,3 %. Эксперименты подтвердили, что у человека повышается артериальное давление, ухудшается кровоснабжение головного мозга. При этом громкость при подобном звуковом потоке должна увеличиваться. Изменения, происходящие в таком случае в организме человека, равноценны влиянию алкоголя в чрезмерных дозах или наркотиков.
Проблема эта обостряется и тем, что в ХХ веке образовался исключительно большой разрыв между академическим и массовым искусством. Еще в 1920-е годы Б. Асафьев писал «об отрыве профессионального творчества от слухового восприятия масс»[9]. Сегодня эта проблема встает по-новому: чрезмерное увлечение рок-культурой делает молодых людей невосприимчивыми к иному музыкальному языку.
Понятие «бытовая музыка» всегда было очень разнообразным. По словам Б. Асафьева, бытовая музыка сопровождает человека «от колыбели до похоронного марша». В последние годы жанровый объем бытовой музыки чрезвычайно сузился – в результате дети воспитываются односторонне.
Усложняет музыкальное воспитание и чрезмерная перегруженность и «загрязненность» бытового музыкального фона, который также является одной из важных составляющих музыкального воспитания. Это обусловлено обилием малохудожественной информации, особенно в сфере массовой культуры.
Сегодня этот процесс усиливается СМИ и огромным числом низкопробных звукозаписей. Следует отметить и всеобщее увлечение звуковоспроизводящей аппаратурой, повсеместной заменой акустических инструментов на электронные тембры, о чем писалось еще в 1980-е годы[10]. Обилие «механических» звучаний замедляет развитие голосовых связок у детей, формирование музыкального слуха, музыкального восприятия. Музыкальное воспитание должно основываться на восприятии живого музыкального звучания, на разнообразных формах музицирования и творчества.
С некультурным пользованием звуковоспроизводящей аппаратурой и телевидением тесно связана проблема этического отношения к музыке. Значение музыки как бытового фона сегодня велико как никогда, а это снижает ее высокие нравственно-воспитательные и познавательные функции.
Наконец, нельзя не учесть, что сегодня во всем мире стоит задача сделать общее образование (и не только общее) более эффективным, и музыкальное воспитание должно сыграть в этом процессе значительную роль.
* * *
Разрушение любого государства начинается
именно с разрушения его музыки. Не имеющий
чистой и светлой музыки народ обречен на вырождение.
Китайская поговорка
В конце 80-х годов мне довелось быть на цирковом представлении, где зрителей буквально одурманили необыкновенно громким звучанием оркестра, не в меру усиленным микрофонами. Более того, в антракте публику решили «повеселить» столь же мощными записями популярных песен. В итоге музыка гремела почти два часа с лишним. Впечатление омрачилось и тем, что половину зрителей составляли дети. Возмущенная такой бестактностью и непрофессионализмом звукорежиссера я написала тогда резкую заметку в областную газету.
С тех пор минуло более шестнадцати лет. Однако обстановка на концертных площадках и в театральных залах в плане наращивания децибел только усугубилась. Причем это касается практически всех видов музыкального искусства, где применяется звукоусилительная аппаратура и электронные музыкальные инструменты. Но лидируют в этом процессе массовые жанры, прежде всего – рок.
Вспоминаю некоторые недавние впечатления. Фестиваль авторской песни в одном из петербургских вузов. Выступают одаренные, увлеченные искусством ребята. Но впечатление портят излишние децибелы. Знакомые преподаватели, присутствовавшие на концерте, восклицают, что это «на грани возможного!». Однако руководство концертного зала оправдывается: «Тише нельзя. Молодежь так любит...». И действительно, большинство юношей и девушек не чувствует никакого дискомфорта и с восторгом припрыгивает и пританцовывает в такт громыхающих ритмов.
Почему для них это – нормальная громкость? Ведь есть предел допустимого шума для человека – 100 децибел, за которым живому существу грозит смерть от силы звука. Приближение к этому порогу должно сигнализировать в психике опасность. Однако, вероятно, наши дети опасности не ощущают – у них притуплен инстинкт самосохранения? Или их психика и органы слуха настолько адаптированы, что стали более выносливыми? Здесь уже встает вопрос не столько об эстетических пристрастиях, сколько о сохранении homo sapiens.
За последние три столетия развитие музыкального искусства и эволюция инструментария в Европе были направлены в сторону нагнетания силы звучности. В последние десятилетия этот процесс охватил весь мир. Бетховен, Берлиоз, Малер, симфонисты ХХ века укрупняли состав оркестра, добиваясь все большей мощи для воплощения мировых катаклизмов. Например, грандиозностью звучания потрясают кульминационные фрагменты Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича, симфонии «Круги ада» Сергея Слонимского или «Данте-симфонии» № 4 «Чистилище» Бориса Тищенко. Звучность в них порой приближается к 90 децибелам. Хороший врач обычно советует людям, пережившим нервные потрясения и стрессы, воздерживаться от прослушивания экспрессивной симфонической музыки, хотя в ней на смену гиперзвучностям приходят тихие фрагменты. Да и звуковая мощь достигается здесь только благодаря акустическим музыкальным инструментам, тембры которых несравненно благотворнее воздействуют на психику, нежели электронные. Изобретение же электронных музыкальных инструментов (именно они в основном задействованы в массовых жанрах) создало невиданные возможности для нагнетания децибел. Но надо ли «играть с огнем»?
Еще в конце XIX века врач А.И. Тарханов писал: «В неумелых руках и в ненадлежащих случаях такое могущественное средство, как музыка может... сделать даже здорового человека больным, ...ни одно ощущение не представляет столь сильного чувствительного возбуждения, как ощущение слуховое»[11]. К тому же есть предел эстетически допустимой громкости: когда музыку можно воспринимать, оценивать, наслаждаться ею. В противном случае угнетаются аналитические функции мозга и музыка становится просто шумом. Очень часто в подобной музыке и нечего анализировать, так как ее информационная насыщенность обычно приближается к нулю, и чтобы привлечь внимание, нужно что-то другое. Однажды на вопрос моему бывшему студенту Андрею Н. (президенту рок-ассоциации в одном из городов России): «Почему в массовых жанрах культивируется сверхгромкое звучание?», я услышала неожиданный ответ: «Чтобы увлечь слушателя, его надо сначала оглушить». Следовательно, все те ребята, которые столь адаптированы к шквалу электронных шумов, – оглушены? Попробуем разобраться.
В психологии существует понятие «порог чувствительности». Лабораторные эксперименты доказали, что нет объективного «порога чувствительности», он как бы «плавает». Слуховой «порог чувствительности» у многих молодых людей очень низок. А совершенствование слуха, как и других органов восприятия, является одним из достижений человеческой психики. Если начинается процесс притупления какого-либо из органов восприятия, то это показатель регрессии. Музыка во все времена оттачивала человеческий слух – здесь она его подавляет.
Чрезмерное увлечение сильными звучностями грозит человечеству, с одной стороны, деградацией психики, с другой – распадом музыки как искусства, «искусства интонируемого смысла» (Б. В. Асафьев). Ибо интонация в этих случаях сводится на нет, а звук воспринимается односторонне – только как носитель громкости. Его качественная сторона остается за пределами слуховых анализаторов. О каком развитии личности тогда может идти речь?
Установлено, что от шума повышается давление, возрастает наличие холестерина в крови, ухудшается слух, а также уменьшается непроизвольное внимание к социальным признакам ситуации. К тому же ряд экспериментов показывает, что «не только снижается чувствительность по отношению к социальным ситуациям, но изменяется и социальное поведение: в условиях сильного шума люди проявляют меньшую склонность к сотрудничеству»[12]. Чрезмерный шум и чрезмерная частота социальных конфликтов имеют сходные характеристики. «Подобно действию чрезмерно высокой температуры, повышенный уровень шума увеличивает агрессивность человека»[13].
Было бы наивным полагать, что агрессивность, с которой мы повсеместно сталкиваемся, обусловлена только сверхмощными децибелами музыки. Но это одно из серьезных слагаемых.
Сегодня остро стоит проблема экологии, которая тесно связна с человеческой психикой – и искусством музыки. Подобно тому, как люди оценивает загрязненность окружающей среды, радиоактивный фон, приучают малышей с первых лет жизни к правилам личной гигиены, они должны для себя решить вопрос: насколько громкой может быть звучность музыки, особенно – для детей?
И поставить точки над «i » в этом вопросе – хотя бы в масштабах школы и семьи – нам по силам. Ныне в число актуальных должны быть поставлены еще два лозунга:
«Спасите человека – особенно ребенка – от излишне громкой музыки» и
«Спасите музыку от распада».
[1] Об этом, в частности, достаточно убедительно свидетельствует новейшее исследование: Д. К. Кирнарская. Музыкальные способности. – М.: Таланты XXI века, 2004.
[2] Назайкинский Е. В. Психология музыкального восприятия. – М.: Музыка, 1972.
[3] Эвристические – способствующие развитию мышления, активного поиска решений (прим. ред.)
[4] Стасов В. В. Статьи о музыке. М.: Музыка, 1974. Вып. 1–5.
Асафьев Б. В. Избранные статьи о музыкальном просвещении и образовании. М.: Музыка, 1973.
[5] Чичерин Г. В. Моцарт: Исследовательский этюд. – Л.: Музыка, 1987.
[6] Из выступления канадского ученого-психолога П. Вайнцвайга в РГПИ им. Гнесиных, март 1992 г.
[7] Мильто И. П. Поговорим о музыке. – Минск, 1988.
[8] Эти и последующие в абзаце данные взяты из дипломной работы выпускницы РГПУ им. Герцена И. Цыплёнковой «Терапевтические свойства музыки и возможности их использования в воспитании школьников», защищённой в 1995 г. под руководством кандидата искусствоведения, доцента И.Н. Налётовой.
[9] Асафьев Б. В. Избранные статьи о музыкальном просвещении и образовании. М.: Музыка, 1973.
[10] Назайкинский Е. В. Звуковой мир музыки. – М.: Музыка, 1988.
[11] Тарханов А. И. О влиянии музыки на человеческий организм //Северный вестник.– СПб.: 1893, № 2, с. 81.
[12] Черноушек М. Психология жизненной среды. – М.: Мысль. 1989.
[13] Психология. Учебник для гуманитарных вузов / ред. Дружинина В. Н. М.; СПб.: Питер, 2003, с. 584
Рекомендуемая литература:
1. Бехтерев В. М. О влиянии музыки на человеческий организм. СПб., 1910.
2. Кузник Б. И. Искусствотерапия // Земля сибирская, дальневосточная. 1993. №№ 5–6.
3. Литинская Е. Музыка лечит // Музыкальная жизнь. 1986. № 11.
4. Мильто И. П. Поговорим о музыке. Минск, 1989.
5. Назайкинский Е. В. Звуковой мир музыки. М.: Музыка, 1988. (Очерк шестой)
6. Осторожно: опасно для жизни // Музыкальная жизнь. 1968. № 21.
7. Сельченок К. Тайная миссия музыки // Психология художественного творчества: Хрестоматия. Минск: Харвест, 1999.
8. Томановская Л. Вы больны... роком // Смена. 1988. 17 февраля.
9. Ческин М. Музыка и нервы // Ленинградская правда. 1971. 21 мая.
10. Шевердяев А. В., Алексеев И. С. Аудиовизуальные аспекты воздействия рок-музыки на психологию молодежи // Ежегодник Российского психологического общества: Материалы 3 Всероссийского съезда психологов, 25–28 июня 2003. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского государственного университета. Т. 8. С.393–396.
11. Энгельман И. М. Истоки здоровья. Йошкар-Ола, 1981.