Дата публикации: .

Как прекрасен этот трудный путь!

(Мария Склодовская-Кюри и Пьер Кюри)

Авотина Милада Павловна,

кандидат физико-математических наук,

Санкт-Петербург.

 

Впервые в истории можно было наблюдать жизнь, развитие веществ,

которые до того времени считались неизменными.

Вот что стало известно благодаря открытию радия. Философам осталось только

с новых позиций начать изучать философию, так же как физикам – физику.

 

В конце XIX и первой половине XX веков в разных странах жили и творили удивительные люди, которых с полным правом можно было назвать Аристократами Духа.

В Польше и Франции это были Мария Склодовская, в замужестве Кюри, ее муж Пьер Кюри, их старшая дочь Ирен и ее муж Жан Фредерик Жолио. За научные открытия, и многолетний подвижнический труд человеческое сообщество наградило их высшими знаками отличия разных государств, причем, естественно, что некоторые из наград оказались в этой династии не в единственном числе. Например, лауреатами высшей в области естественных наук Нобелевской премии стали сначала Мария и Пьер (1903 г), потом, после смерти Пьера, Мария (1911 г.), потом Ирен и Фредерик (1935 г.). Их жизненные пути были так тесно переплетены, что говорить об одном, не упоминая о других, довольно сложно, но при этом каждый был очень яркой самобытной Личностью.

Значительная часть биографий знаменитой четверки стала известна миру, прежде всего, благодаря Еве Кюри (6.XII.1904-22.X.2007), любящей дочери и сестры, блестящей журналистки и писательницы, активно, вместе с мужем – лауреатом Нобелевской премии мира за деятельность в Детском Фонде ООН (ЮНИСЕФ). – работавшей, а после его смерти возглавлявшей четыре года этот Фонд. По какому-то недосмотру премию Нобеля вместе с супругом она не получила.

С обоими поколениями Кюри и Жолио был очень тесно связан их друг, знаменитый Поль Ланжевен.

И хотя в этом выступлении речь пойдет о старшем поколении знаменитой династии ученых, объединившей имена Кюри и Жолио, но посвящено оно не подробностям и тонкостям явлений, открытых и исследованных этими людьми, а их удивительному духовному пути, по которому они прошли, ни разу, даже в мелочах, не изменив своим исключительно высоким жизненным принципам и идеалам.

Под духовностью здесь понимается безудержная, действенная устремленность ко всему светлому, ко всему высшему в человеческой жизни.


Наш современник, лауреат Нобелевской премии И.М.Франк, писал о Марии Кюри:

«Нельзя не чувствовать отвагу и твердость этой женщины, шедшей наперекор всем трудностям к поставленным ею целям. Ее мечта – это совсем не мечтательность. Это мечта деятельная, требующая напряжения воли и сосредоточения всех сил, мечта, претворяемая в жизнь. Это <…> сам подвиг».

Мария Склодовская (польск. – Skłodowska, 7 ноября 1867 г. – 4 июля 1934 г.), пятый ребенок в семье польских интеллигентов, уже в детстве поражала всех исключительной силой своей памяти, умением всё делать в совершенстве и врожденной готовностью помогать людям.

9 мая 1878 г., когда девочке было всего 10 лет, её мать умирала от чахотки. Последним, прощальным словом перед смертью у нее было слово "Люблю". В отчаянии ребенок просил Бога сохранить её жизнь, предлагая взамен свою. Так начался ее прекрасный путь самоотверженности и духовного подвига.

Отец Марии, учитель Владислав Склодовский, человек огромной эрудиции, на профессиональном уровне дал своим детям блестящее образование и воспитание. Польша в те годы находилась под тяжелой властью русского царизма, польский язык был официально запрещен. Русский инспектор, приходивший в гимназию, проверял у девочек знание русского языка на уровне ответов на вопросы: «Перечисли состав и титулы императорской фамилии», или «Какой титул принадлежит царю в ряду почетных званий? <…>А мой?» и т.д. И только благодаря отцу младшие Склодовские не только хорошо знали языки и культуру Польши, России, Франции, Германии, Англии. Эта, с одной стороны насыщенная культурная атмосфера дома, с другой стороны, необходимость устоять под ударами тупого агрессивного невежества царских (русских) чиновников, вынудила детей однозначно сделать свой собственный выбор жизненного Пути. Их решение оказалось правильным: свою жизнь они прошли по пути Культуры.

Хорошее, строго выдержанное воспитание охраняло юность Марии. Никогда не замечали у нее революционной позы или подчеркнуто разнузданных манер. Самобытная, независимая, она никогда не скажет жаргонного словца, ей никогда не придет в голову закурить.

Мария посещает тайный «Вольный университет», где познает анатомию, естественную историю и социологию. Если бы полиция накрыла их, всем грозило бы тюремное заключение. Через 40 лет, вспоминая идеи этого университета, Мария писала:

«Не усовершенствовав человеческую личность, нельзя построить лучший мир. С этой целью каждый из нас обязан работать над собой, над совершенствованием своей личности, возлагая на себя определенную часть ответственности за судьбу человечества; наш личный долг – помогать тем, кому мы можем быть наиболее полезны».

Мария Склодовская, кроме родного польского хорошо владеющая русским, немецким, французским и английским языками, основами физики, химии и математики, для продолжения учебы была вынуждена уехать во Францию, так как в ее родной Варшаве девушек в Университет и другие высшие учебные заведения не принимали, а ее страсть к познанию была беспредельной.

Из-за немыслимой бедности ей пришлось для осуществления мечты целых шесть лет (с сентября 1885 до сентября 1891 г.) быть гувернанткой, порой далеко от родного дома, чтобы скопить немного денег для учебы в Сорбонне. За этот период она поняла, что нельзя иметь дело с людьми, испорченными своим богатством. Ей пришлось пройти через беспросветную тупость, злословие, бесконечные сплетни, вечеринки, наполнявшие быт окружавших ее людей. Чтобы не отупеть, Мария начала давать польским деревенским детям тайные уроки польской грамоты, чётко понимая, что «если донесут, то нам грозит Сибирь».

Жестокая нужда, неудачная любовь, бездуховное окружение, невозможность учиться дальше могли сломить кого угодно, но только не высокий дух Марии. Уже 25 ноября 1888 г. она пишет:

«Я на всё реагирую очень остро, болезненно, потом я встряхиваю себя, моя крепкая натура берет верх, и мне кажется, что я избавилась от какого-то кошмара. … Основное правило: не давать сломить себя ни людям, ни обстоятельствам… Жажда новых впечатлений, перемены настоящей жизни, движения охватывают меня с такой силой, что я готова наделать величайших глупостей, лишь бы моя жизнь не осталась навсегда такой, как есть».

И вот, З ноября 1891 г. Мария Склодовская, студентка 1-го курса факультета естествознания университета в Сорбонне пришла на первую лекцию. Ее серые, светлые глаза под высоким выпуклым лбом блестят от восторга.

Как люди только могут думать, что наука – сухая область? Есть ли что-нибудь более восхитительное, чем незыблемые законы, управляющие мирозданием, и что-нибудь чудеснее человеческого разума, открывающего эти законы? Какими пустыми кажутся романы, а фантастические сказки – лишенными воображения сравнительно с этими необычайными явлениями, связанными между собой гармоничной общностью первоначал, с этим порядком в кажущемся хаосе.

Всё обдумав, Мария вычеркнула из планов своей жизни всякие развлечения, дружеские вечеринки… Она приходит к убеждению, что материальная сторона жизни не имеет ни малейшего значения, что она просто не существует. В ее малюсенькой комнатке нет ни отопления, ни освещения, ни воды. Нередко падая в обморок, Мария думает, что заболела. Ей не приходит в голову, что вся её болезнь – истощение от голода, а обмороки – от общей слабости. Но ее мышление очень четко. Она держится благодаря железной воле, невероятному стремлению к совершенству и беспредельному упорству. Всё, кроме родственных чувств и любви к порабощенной отчизне, подчинено у девушки страсти к науке.

Тем не менее, в конце каникул, понимая, что ее небольшие сбережения и скудная дотация от отца иссякают, Мария уже готова отказаться от возвращения в Париж, как вдруг произошло чудо. Ее подруга панна Дидинская, уверенная в том, что Марии предстоит большое будущее, перевернула в Варшаве всё вверх дном и добилась для Марии безвозвратной стипендии из фонда Александровича, назначаемой достойным студентам для продолжения за границей научных занятий.

600 рублей! 15 месяцев жизни!

Позже, начав зарабатывать, Мария, единственная из всех получавших, вернула в Фонд всю сумму, чтобы ее могла получить еще какая-нибудь бедная девушка. В 1893 г Мария получает диплом по физическим наукам, заняв первое место по оценкам, а в 1894 г – диплом по математическим наукам, заняв второе место.

Из письма брату Юзефу в марте 1894 г:

«Никогда не замечаешь того, что сделано, видишь только то, что остаётся совершить, и если не любить свою работу, то можно потерять мужество… Ну, что же, надо иметь настойчивость, а главное, уверенность в себе. Надо верить, что ты на что-то годен и этого «что-то» нужно достигать во что бы то ни стало».

Весной 1894 г. Мария познакомилась с физиком Пьером Кюри, и (26.VII.1895) вышла за него замуж. Пьер Кюри (15.V.1859 – 19.IV.1906), к тому времени был уже сформировавшимся ученым, и вся их дальнейшая жизнь была связана с Францией, которая стала для Марии второй Родиной.


У Пьера особенное обаяние, сочетающее большую серьезность с беспечной мягкостью. Он всегда сдержан, никогда не повышает голоса, в нём объединяются могучий ум и благородная душа. Это даровитый французский учёный, мало известный во Франции, но высоко ценимый своими заграничными собратьями за работы по магнетизму и физике кристаллов. Кроме того, у него хороший стиль и своеобразное мышление.

Из дневника Пьера: «Нам надо есть, пить, спать, бездельничать, любить, то есть касаться самых приятных вещей в этой жизни, и всё же не поддаваться им. Но, делая всё это, необходимо, чтобы те противные нашему естеству мысли, которым мы посвятили себя, оставались господствующими и продолжали свое бесстрастное движение в нашей бедной голове. Надо жизнь превращать в мечту, а мечту – в реальность"». И далее, в 1881 г. он пишет: «Я очень редко целиком принадлежу себе: обычно часть моего существа спит. Мне кажется, что с каждым днем мой ум всё больше увядает.<…> Бедный мой ум, неужели ты так слаб, что не в силах воздействовать на мое тело? О мои мысли! Отчего вы не можете всколыхнуть мой бедный ум? Значит, вы ничтожны! А вы, самолюбие и честолюбие, разве вы не могли бы хоть подтолкнуть меня, неужели вы позволите мне жить такой жизнью?»

Мария, познакомившись с Пьером, удивляется, сколько общего в жизни их семей. Это такая же разумная и честная семья. То же уважение к культуре, такая же тесная сплоченность между родителями и детьми, та же любовь к природе. … В их начавшейся переписке у Пьера есть всё – любовь, мысли о будущем, наука, философия, порыв страсти и духовная потребность… 14 августа 1894 г. он пишет Марии:

«По-моему, Вы несколько преувеличиваете, уверяя, что вполне свободны. Все мы, по крайней мере, рабы наших привязанностей, рабы предрассудков, даже не своих, а дорогих нам лиц, мы должны зарабатывать себе на жизнь и вследствие этого становимся лишь колесиком в машине.

Самое тяжкое – это те уступки, какие приходится делать предрассудкам окружающего нас общества, больше или меньше, в зависимости от большей или меньшей силы своего характера. Если делаешь их слишком мало, тебя раздавят. Если делаешь чересчур много, то унижаешь себя и делаешься противен самому себе».

12 сентября 1897 г после тяжелой беременности Мария родила дочь Ирен. Мысль о выборе между семейной жизнью и ученой карьерой даже не приходила в голову Марии. Она решила действовать на всех фронтах: любви, материнства и науки, ничем не поступаясь. Страстное желание и воля обеспечили ей успех и тут. Эта борьба, эти победы к 30 годам изменили ее физически, преобразили даже само лицо. Хочется сказать: «Какая обольстительная интересная, хорошенькая женщина», – но не решаешься, взглянув на этот огромный лоб и потусторонний взгляд.

Мадам Кюри собралась на свидание со славой и навела на себя красоту…

Молодая супруга ведет дом, купает дочку и ставит на плиту кастрюли…, а в убогой лаборатории Школы физики ученая делает самое важное открытие современной науки.

Потрясающая бедность сопровождала Марию, а потом и чету Кюри вплоть до получения ими в 1903 г. первой Нобелевской премии. До этого Школа физики предоставила им для работы продуваемый сарай с протекающей крышей, температура в котором зимой часто опускалась до 6° С. Влажность и колебания температуры порой приводят к сбою в работе точных приборов, электроскопов. Уже с давних пор это помещение медицинского факультета считалось непригодным даже для хранения трупов. Из-за отсутствия тяги в хорошую сухую погоду супруги работали на улице, а в дождь, чтобы не задохнуться от вредных газов, устраивали сквозняк, отворяя дверь и окна.

Помощников не было, поэтому всю работу супруги Кюри разделили между собой. Пьер проводил точные измерения радиоактивности, а Мария взяла на себя переработку руды и извлечение из нее нового элемента. Эта хрупкая, болезненная женщина одна, своими руками переработала восемь тонн руды.

Ей приходилось обрабатывать до двадцати килограммов руды сразу: сарай бы заставлен котлами с жидкостью и осадками. Это был изнурительный труд – переносить громоздкие сосуды, переливать жидкости и много часов подряд размешивать кипящую массу в плавильном котле.

Часто она тут же готовила себе и Пьеру что-нибудь поесть, чтобы не прерывать особенно важных опытов. Иногда она целый день размешивала кипящую массу железной штангой почти с нее величиной и к вечеру падала от усталости.

Обоих спасала, во-первых, сила духа, во-вторых, неукротимая устремленность к познанию неожиданно открывшегося им совершенно нового мира жизни радиоактивных элементов и, в-третьих, творческий энтузиазм, помогавший отключаться от сложностей быта. Кроме того, высокая духовность обоих полностью исключала какие-либо ссоры.

«В этом сарае протекли лучшие и счастливейшие годы нашей жизни», – позже писала Мария. В таких условиях чета Кюри проработала 4 года – с 1898 г. по 1902 г. Физически тяжелый труд по выделению открытого ими радия и уход за маленькой дочкой требовали всех сил и непрестанного внимания. 20 июля 1898 г., через неделю после опубликования статьи об открытии Полония, Мария записывает: «Ирен делает ручкой "спасибо"… очень хорошо двигается на четвереньках». Между этой записью и записью о появлении у девочки пятнадцатого зуба можно обнаружить подготовленную для «Докладов Академии Наук» статью о существовании второго, открытого супругами нового элемента с атомным весом 225, названного ими радием, т.е.  испускающим лучи (лат. radiāre – «излучать»). Эти открытия взорвали старые мировоззрения о строении материи и о неделимости атома.

Но радия никто ещё ни видел. Чтобы доказать скептикам и самим себе существование этих элементов, супругам потребовалось целых четыре года тяжелейшей работы по переработке многих тонн урановой руды. В продуваемом со всех сторон сарае носится пыль с частицами железа и угля, которые примешиваются к старательно очищенным продуктам переработки.

Пьера уговаривают выставить свою кандидатуру в Академию Наук. Не умея «объезжать» академиков, считая стыдным расхваливать себя и свою работу, Пьер при голосовании получает на три голоса меньше, чем его конкурент.

Новый декан пытается действовать другим способом и представляет Пьера к награждению орденом Почетного легиона, что дало бы ему возможность получить лаборатории, кредиты и пр. С его слов: «Министр, видимо, заинтересовался господином Кюри, и, может быть, хотел бы для начала выказать свой интерес к господину Кюри, наградив его орденом».

Пьеру кажется смешным, что человеку науки отказывают в средствах для работы, в то же время, предлагая ему, как поощрение, как «хорошую отметку» маленький крестик на красной ленточке. Он отвечает декану: «Прошу Вас, будьте любезны передать господину министру мою благодарность и уведомить его, что не имею никакой нужды в ордене, но весьма нуждаюсь в лаборатории».

Когда их материальное состояние и условия для работы стали лучше, они сами создали Фонд Кюри для поддержания талантливых, но нуждающихся молодых коллег.

 

В совместной работе на протяжении десяти лет тесно сплелись два начала – Женское и Мужское. Если Пьер давал временную слабину, его поддерживало сверхчеловеческое упорство Марии. Если минутное отчаяние овладевало Марией, всегда рядом оказывался Пьер, и его добрые ласковые слова возвращали Марии мужество и силу. Постоянно разрываясь на части между научными исследованиями и преподаванием ради хлеба насущного, перенапрягая свои силы, Пьер и Мария забывают о пище и сне, доходят до истощения. Приступы невыносимой боли в руках и ногах заставляют Пьера слечь. Мария держится на одном нервном напряжении, хотя за четыре года работы в сарае она похудела на семь килограмм. Только один раз у Пьера вырывается жалоба. Он тихо произносит: «А всё-таки тяжелую жизнь избрали мы с тобой».

Мария пытается возразить ему, но ей не удается скрыть свою тоску. Если так приуныл даже Пьер, разве это не значит, что уходят его силы? А сможет ли она сама преодолеть ужасную усталость? Уже несколько месяцев как призрак смерти бродит вокруг нее и овладевает ее мыслями. Не в силах сдержаться, Мария жалобно окликает мужа. Пораженный тоном отчаяния и сдавленным звуком голоса любимой женщины, он резко оборачивается.

– В чем дело? Что с тобой, дорогая?

– Пьер… Если кого-нибудь из нас не станет… другой не должен пережить его. Жить один без другого мы не можем. Правда?

Пьер отрицательно качает головой. Эти слова, сказанные влюбленной в науку женщиной, полностью противоречат его убеждению, что ученый не имеет права покидать Науку – цель его жизни. С минуту он вглядывается в удрученное, осунувшееся лицо Марии. Потом твердо произносит:

– Ты ошибаешься. Что бы ни случилось, хотя бы душа расставалась с телом, всё равно – надо работать.

Так растет и расцветает молодая наука о радиоактивности, истощая силы четы физиков, давших ей жизнь.

Мария начала своё исследование излучения урана 16 декабря 1897 г., Пьер присоединился к ней 18 марта 1898 г. Уже в 1903 году была опубликована статья по радиоактивности, из оглавления которой можно судить о колоссальном объёме и непревзойденной скрупулёзности работы, проделанной этой парой за короткий промежуток времени. Фактически, это объём подробного современного учебника высочайшего класса по радиоактивности. <...>

С 1899 г. по 1904 г. супруги Кюри то вместе, то раздельно, то в сотрудничестве с кем-нибудь из коллег, публикуют 32 научных сообщения.

Известие об открытии радиоактивности французскими учёными быстро распространяется за границей.

Каких-то пять лет тому назад учёные ещё верили, что Вселенная состоит из вполне определённых тел, из неизменных элементов, из неделимого атома. А теперь оказывается, что радий с огромной силой излучает в пространство атомы гелия, превращаясь в другое радиоактивное вещество, а оно, в свою очередь, также потерпит распад. Радий – потомок урана, полоний – потомок радия (92U→90Th→88Ra→86Rn→84Po). В неподвижной внешне материи происходят рождения, столкновения, убийства и самоубийства. В ней заключены драмы, вызываемые беспощадным предопределением. В ней жизнь и смерть. Впервые в истории можно было наблюдать жизнь, развитие веществ, которые до того времени считались неизменными. Вот что стало известно благодаря открытию радия. Каким же образом теперь следовало толковать этот вызов старым теориям инертной материи, постоянства и неизменности считавшегося неделимым атома!?

Философам осталось только с новых позиций начать изучать философию, так же как физикам – физику.

Немецкие ученые Вальхов и Гизель заявили в 1900 году, что новое вещество действует физиологически, и Пьер тотчас подверг своё предплечье действию радия. В заметке для Академии наук он описывает наблюдаемые эффекты: «Кожа … имеет вид ожога… На 52-ой день остаётся еще ранка, имеющая сероватый цвет, что указывает на глубокое омертвение тканей».

Пьер совместно с медиками начинает изучение действия радия на животных. Оказалось, что радий, разрушая больные клетки, излечивает волчанку, злокачественные опухоли и некоторые формы рака. Позже этот вид терапии будет назван «Кюри-терапией».

На защите докторской диссертации Мария излагает результаты работ сухим языком с тусклыми прилагательными. Но в умах окружающих её физиков, молодых и старых, жрецов науки и учеников, всё это превращается в зажигательный блестящий рассказ об одном из самых крупных открытий начала XX века.

Председатель произносит:

– Парижский университет дарует Вам степень доктора физических наук с весьма почетным отзывом.

За несколько лет до защиты диссертации супруги Кюри приняли одно решение (не придавая ему особого значения), которое сильно отразилось на всей остальной их жизни. Выделяя радий, Мария разработала нужную технологию и способ производства. Дальше у супругов Кюри был выбор: описать подробно результаты исследований, включая и способы очистки или рассматривать себя как собственников, как «изобретателей» радия, т.е. запатентовать методику и закрепить свои права на промышленную технологию получения радия во всём мире. Патент – это деньги, богатство, жизнь в довольстве, отсутствие забот о заработке. Обсудив эти возможности, супруги решают:

«Физики публикуют результаты своих исследований всегда бескорыстно. Если наше открытие будет иметь коммерческое значение, то, как раз, этим не следовало бы пользоваться. Радий будет служить и для лечения больных людей. И кажется невозможным извлекать из этого выгоду. Это противно духу науки».

Раз и навсегда они предпочли богатству бедность во имя своих жизненных идеалов.

Имя обоих Кюри не было связано с отличиями особо высокого ранга до получения ими 3 июня 1903 года Нобелевской премии по физике, когда знаменитый Королевский институт официально пригласил Пьера Кюри сделать доклад о радии. Французский физик с женой отправляется в Лондон на торжественное заседание. Восхищение докладом, царившее на заседании, сказалось и на следующем дне.

Стендаль говорил, что «когда идея овладевает массами, она превращается в свою противоположность». Множество людей, узнав о присуждении супругам Нобелевской премии, пожелало увидеть «родителей» радия. Пьер и Мария вынуждены присутствовать на блестящих приёмах, слушать тосты в свою честь. Мария чувствует себя неловко под взглядами множества глаз, направленных на нее, на такое редчайшее существо, на такой феномен, как женщина-физик.

Через несколько дней торжеств супруги Кюри возвращаются в Париж, в свой сарай.

Слава мало заботится о будущем, которое влечёт к себе Марию и Пьера. Слава набрасывается на выдающихся людей, наваливается всей своей тяжестью, стремится остановить их движение вперёд. Присуждение Нобелевской премии сосредоточило на супругах внимание миллионов мужчин и женщин, философов, рабочих, мещан и людей светских. Эти миллионы выражают Кюри свои пылкие чувства. Но чего они требуют от них взамен? Те достижения – умственные затраты на открытие радия, его лечебная сила против страшной болезни, – которые дали учёные авансом этим людям, их не удовлетворяют. Радиоактивность они относят к числу уже достигнутых побед, хотя она находится ещё в зачатке, и заняты не тем, чтобы помочь её развитию, а смакованием  подробностей её рождения. Они стремятся вторгнуться в интимную жизнь супругов, вызывающую недоумение не только обоюдным дарованием, но и кристальной чистотой и бескорыстием. Жадное стремление этой толпы копаться в жизни своих кумиров- жертв отнимает у них единственные драгоценности, которыми они дорожат больше всего: внутреннюю сосредоточенность и тишину.

Кюри напрасно стараются отказывать репортёрам, не пускать их к себе в дом, запираться в своей жалкой лаборатории, ставшей исторической: ни их работа, ни они сами не принадлежат уже самим себе. Их быт, вызвавший своей скромностью удивление и уважение самых прожжённых газетчиков, становится общественным достоянием, превосходной темой для газетной статьи.

За всю свою жизнь Марии так и не удалось войти в соглашение со славой. Разве неумеренные приветствия могли когда-нибудь удовлетворить ту страстную студентку, которая жила в этой женщине? Не раз она проговаривается: "Когда они мне говорят о моих блестящих работах, мне кажется, что я умерла. – И добавляет: – Так же мне кажется, что те услуги, какие я ещё могла бы оказать, их не интересуют, что, если бы я исчезла, им было бы легче расхваливать меня".

Бедность, переутомление, людскую несправедливость оба Кюри перенесли без жалоб. Но теперь они впервые проявляют странную нервозность. Чем больше растёт их известность, тем сильнее обостряется эта нервозность.

"Усталость как результат перенапряжения сил, вызванного малоудовлетворительными материальными условиями работы, увеличилась вторжением общественности, – пишет Мария позже. – Нарушение нашего добровольного отчуждения стало для нас причиной действительного страдания и носило характер бедствия".

Взвалив на свои плечи всю тяжесть научной работы, материнства, забот о доме, самообразовании, мадам Кюри движется по своему трудному пути, как эквилибрист. Ещё одна лишняя нагрузка – и равновесие нарушено: она свалится с туго натянутого каната. Мария – жена, мать, ученая, преподавательница – не имеет ни одной свободной секунды, чтобы разыгрывать ещё роль знаменитой женщины. И, тем не менее, Мария изысканна. Тонкий стан, вдохновенное лицо сразу обнаруживают свою прелесть. В присутствии Марии, с ее высоким лбом и выразительным взглядом, другие женщины хотя и не теряют своей красоты, но порой выглядят ограниченными. Всего лишь одной фразой Мария прекращает с журналистами разговор о себе: «В науке мы должны интересоваться фактами, а не личностями».

6 декабря 1904 г. у Марии после тяжелой беременности рождается вторая дочь, Ева. Мария, на одну минуту пошатнувшись, снова налаживает шаг и вновь вступает на свой тернистый путь.

Франция оказалась последней страной, которая признала Кюри. Парижский университет предоставил Пьеру Кюри кафедру физики. А через полгода, 19 апреля 1906 г., не прожив и 47 лет, Пьер погибает под колесами грузовой фуры. Только под влиянием ученых официальные власти делают широкий великодушный жест. 13 мая 1906 г. кафедра Пьера передается Марии с присвоением ей звания профессора. В ноябре 1906 г. состоялась первая лекция Марии, продолжившей курс, который читал Пьер.

М.Кюри надо победить предрассудки и доказать, что женщина может преподавать в Сорбонне и каждый год обновлять свой курс. Она должна руководить очень сложной лабораторией; добиться строительства новой лаборатории, о которой всю жизнь мечтал Пьер; проводить собственные исследования… Но кто-то начал распускать слухи, что она была просто ассистенткой мужа.

Своим дочерям она внушает: «Если у вас есть справедливое дело, его надо выполнить, даже когда у вас имеется тысяча причин, мешающих это сделать».

Ей кажется варварством запирать молодые существа в плохо вентилируемые классы, отнимать у них время на бесчисленные и бесплодные часы «сидения» в школе, не оставляя детям времени на обдумывание, осмысление выученного. И она создает образовательный кооператив, в котором кто-нибудь из лучших знатоков предмета, ученых с мировым именем (П.Ланжевен, Ж.Перрен, М.Кюри), учит два десятка детей по новым методам образования, каждый по своей специальности. Для этих ребятишек открывается эра, полная возбуждающего интереса и занимательности, так как каждый день у них только один урок, но какой! Они приходили в научные лаборатории Университета в Сорбонне, где познавали законы природы или получали навыки экспериментальной работы. Друзья, шутя, спрашивали ученых, как это такая трудно управляемая ватага еще не взорвала всю Сорбонну. А детей из Университета после урока было не выгнать, хотя их ждал спорт на свежем воздухе!

В 1910 г. Мария Кюри выпускает «Руководство по радиоактивности» («Курс радиоактивности»). Этот курс её лекций на девятистах одиннадцати страницах является и в наше время основополагающим для изучающих радиоактивность. В рецензии на эту книгу создатель теории радиоактивного распада Резерфорд писал: «В этой замечательной работе очень мало можно критиковать и очень многим можно восхищаться». Коллеги настаивают, чтобы она выставила свою кандидатуру в Академию наук. Сеть интриг вокруг ее имени сразу резко возрастает. Причина – «женщины не могут быть членами Академии!»

И вот – 23 января 1911 г. – день выборов. Президент Академии, открывая заседание, говорит служителям:

– Пропускайте всех, кроме женщин.

Мария Кюри не хватило одного голоса для избрания!

Мракобесие, даже на уровне Академии наук, остается омерзительным мракобесием и ничем больше!

В декабре того же 1911 г. Академия наук в Стокгольме, желая отметить блестящие работы, выполненные мадам Кюри после смерти мужа, присуждает ей Нобелевскую премию по химии.

Но… выдающиеся открытия, мировая известность, две премии Нобеля вызывают у одних современников удивление и восхищение личностью Марии, а у других – чувство зависти, вражды. На Марию обрушивается шквал злобы... Она тяжело заболевает.

Только через два года Мария Кюри опять в зените славы, а в Париже начинается строительство Института радия. Мария требует просторных помещений, больших окон, лифта. Как знаток, по одному отбирает саженцы лип и платанов и велит сажать их задолго до закладки фундамента, сама сажает ползучие розы.

Наконец, «Храм будущего» возведен. Но это июль 1914 г.

Болезненное, хрупкое создание забывает о недугах, женщина-учёный откладывает до лучших времён незаконченные труды. Мария помышляет только об одном: служить своей второй родине. В грозном испытании опять, в который раз, проявляются её высокие человеческие качества.

Она не приемлет простой выход: запереть лабораторию и надеть на себя, как это делали в то время многие отважные француженки, белую косынку сестры милосердия. Она немедленно знакомится с организацией санитарной службы и находит в ней пробел, который, по-видимому, мало беспокоит начальство, но ей кажется трагичным: полевые госпитали почти совсем лишены рентгеновских установок!

Один за другим оборудует Мария автомобили с рентгеновскими установками, прозванные на фронте "кюричками". "Трусиха" стала вдруг требовательной и властной особой. Она тормошит чиновников, требует у них пропуска, наряды, визы. Она уговаривает и убеждает частных лиц, которые дарят или одалживают ей свои лимузины для рентгеновских передвижных установок. Из 20 таких автомобилей Мария один оставляет для себя.

Телеграмма, телефонный звонок уведомляют мадам Кюри о том, что полевому госпиталю, переполненному ранеными, требуется немедленно рентгеновская установка. Мария проверяет оборудование. Пока солдат-шофер заправляет машину горючим, она идёт за своим тёмным плащом, дорожной шляпой, круглой, мягкой, утратившей цвет и форму, берёт своё имущество: саквояж из жёлтой кожи, весь в трещинах и царапинах, садится рядом с шофёром на открытое для ветра сиденье, и вскоре доблестный автомобиль несётся на полной скорости, 50 километров в час, по направлению к Амьену, Ипру, Вердену...

Ученая сама распаковывает приборы, монтирует съёмные части, затемняет кабинет... Не прошло и получаса, как приехала Мария в госпиталь, а уже всё готово. Хирург и Мария – у экрана. Приносят носилки со страждущими….10 раненых, 50, 100... Проходят часы, а иногда и дни. Всё время, пока есть пациенты, Мария живёт в тесной полутемной комнате. Прежде чем покинуть госпиталь, она обдумывает, как можно оборудовать в нём стационарную рентгеновскую установку. Наконец, упаковав оборудование, она возвращается в Париж.

Кроме двадцати автомобилей Мария создала и оборудовала таким образом двести рентгеновских кабинетов. Более миллиона раненых прошли через эти 220 стационарных и передвижных установок. С 1916 по 1918 годы Мария обучила 150 сестёр-радиологов.

Ей помогают не только её знания и мужество: Мария в высшей степени одарена способностью выходить из затруднительных положений.

Равнодушная к комфорту, Мария не требует ни особого внимания к себе, ни привилегий. Вряд ли какая-нибудь другая знаменитая женщина причиняла бы так мало беспокойства. Она забывает о завтраке и обеде, спит, где придётся – в комнатушке медицинской сестры, в походной палатке, под открытым небом.

Студентка, когда-то мужественно переносившая холод в мансарде, легко превратилась в солдата мировой войны.

В первые месяцы войны правительство попросило частных лиц сдать ему своё золото. Мария переводит шведские кроны, полученные ею со второй Нобелевской премией, во франки, которые становятся "добровольной контрибуцией". Она сдаёт своё золото и награды во Французский банк. Служащий, принимавший его, берёт у неё монеты, но с негодованием отказывается отправить на переплавку знаменитые медали. Мария нисколько не чувствует себя польщённой. Она считает это нелепостью и, пожав плечами, уносит коллекцию своих бесценных наград в лабораторию.

Новая специальность сталкивает Марию с самыми различными людьми.

Элегантно одетые женщины, так называемые "ангелы-хранители" госпиталей, по виду определив положение этой скромно одетой особы, не считающей нужным назвать себя, порою обращаются с ней, как с мелкой служащей. Марию это только забавляет.

Она никогда не говорит о трудностях и риске, которым подвергается. Не говорит о несказанном утомлении, о смертельной опасности и убийственном действии рентгеновских лучей на её слабый организм. Перед товарищами у неё беззаботное, даже весёлое лицо, более весёлое, чем когда-либо прежде. Война предписала ей хорошее настроение как лучшую личину мужества. Не говорит она и о лёгком ранении в апреле 1915 г., когда по вине шофера её автомобиль, перевернувшись, свалился в кювет. Её выдали окровавленные бинты, найденные в туалетной комнате, и газетная статья в отделе происшествий.

Пушечный салют в знак перемирия застаёт Марию в лаборатории. У неё не одна, а две победы. Польша возрождается из пепла после полутора векового рабства и становится независимой...

Война помешала научной работе Марии. Война подорвала ее, и без того слабое, здоровье. Война разорила ее. Деньги, которые она вручила государству, растаяли, как снег на солнце. Ей за 50, и она почти нищая. Отдав в дар созданной ей лаборатории свой собственный, первый в мире грамм химически чистого радия, эта женщина – вдова и мать двух дочерей – преподнесла государству около миллиона франков. Как и Пьер, она всегда проявляла такую же личную материальную незаинтересованность, когда надо было выбрать между личной и общественной пользой. У нее только профессорское жалованье. Хватит ли сил еще на несколько лет, до получения пенсии, совмещать преподавательскую работу с заведованием лабораторией?

Марию уговорили написать книгу «Радиология и война». В ней она превозносит благо научных открытий, их общечеловеческую ценность. Трагический опыт войны дал ей новые основание для преклонения перед наукой. В этом сухом научном произведении невозможно уловить всё значение личной инициативы Марии Кюри. Она не враждебна своему Я, оно для нее просто не существует. Но одна мелочь доказывает, что Мария отлично сознаёт, какую помощь она оказала Франции. Когда-то она отказалась – и впоследствии снова откажется – от ордена Почётного легиона. Но близким ее известно, что если бы в 1918 г. её представили к награде «За военные заслуги», это был бы единственный орден, который она бы приняла.

Её избавили от необходимости поступиться своими правилами. Многие «дамы» получили знаки отличия, орденские розетки. Мария – ничего! Несколько недель спустя её роль в великой трагедии стёрлась у всех из памяти. И, несмотря на ее исключительные заслуги, никто не подумал приколоть солдатский крестик к платью мадам Кюри!

Пережив смерть мужа, злобные нападки невежественных завистников и все тяготы войны, Мария продолжает работать в лаборатории.

Однажды майским утром 1920 года Мария Кюри приняла у себя в лаборатории американскую журналистку Мелони, которая добивалась этой встречи несколько лет. Позже миссис Мелони напишет:

"... Входит бедная, застенчивая женщина с таким печальным лицом, какого мне ещё не приходилось видеть. На ней чёрное платье из хлопчатобумажной материи. На её прекрасном, кротком, измученном лице запечатлелось отсутствующее, отрешённое выражение, какое бывает у людей, всецело погружённых в научную работу.

... В течение этой недели я узнала, что товарная цена одного грамма радия – сто тысяч долларов. Узнала также, что новой лаборатории мадам Кюри не хватает средств для настоящей научной работы и весь её запас радия предназначен для изготовления трубок с эманацией для лечебных целей".

В бедно обставленном кабинете, с глазу на глаз с женщиной, открывшей радий, журналистка спрашивает:

– Что бы вы пожелали?

Мадам Кюри спокойно отвечает:

– Один грамм радия для продолжения моих исследований, но купить его я не могу . Радий мне не по средствам.

У миссис Мелони возникает блестящий проект: пусть её соотечественники подарят мадам Кюри грамм радия. По возвращении в Нью-Йорк она пытается убедить десять миллиардеров дать по десяти тысяч долларов, чтобы сделать этот подарок. Но безуспешно. Согласились только трое. Тогда она подумала: "Зачем искать десять богачей? Почему не открыть подписку среди всех американских женщин?"

В каждом городе Нового Света миссис Мелони организует национальную подписку в "Фонд Марии Кюри". Не прошло и года со времени её свидания с "женщиной в чёрном хлопчатобумажном платье", как она пишет Марии Кюри: "Деньги собраны, радий – Ваш. Приезжайте с дочерьми. Мы обеспечим Вам прекрасное путешествие, а грамм радия будет передан Вам в Белом доме самим президентом Соединённых Штатов". Мадам Кюри тронута. Впервые за 54 года своей жизни она соглашается на неизбежные последствия большой официальной поездки, так как радий, нужный для лаборатории, может получить только лично она.

Нью-Йорк. Огромная толпа на пристани ждёт прибытия учёной. Любопытные шли пять часов пешком, чтобы увидеть ту, которую заголовки в газетах называют "благодетельницей рода человеческого". Понять, почему мадам Кюри не член Французской Академии наук, американцы не могут.

Отчаянные усилия мадам Кюри держаться в тени имели некоторый успех во Франции: Марии удалось убедить своих соотечественников и даже своих близких в том, что личность выдающегося учёного сама по себе не имеет значения. С прибытием Марии в Нью-Йорк завеса падает, истина обнажается. Ирен и Ева вдруг узнают, что представляет собой для всего мира эта всегда тушующаяся женщина, близ которой они всё время жили.

Ей предназначены десятки медалей, почётные звания, докторские степени и даже "гражданство города Нью-Йорка".

Вы, конечно, привезли с собой ваше университетское облачение, предназначенное для торжеств? – спрашивает миссис Мелони. – На таких торжествах без него не обойтись.

Наивная улыбка Марии вызывает общую растерянность. Мария не привезла костюм по той простой причине, что его у неё никогда не было. Профессора Сорбонны обязаны иметь фрак. Но мадам Кюри, единственный профессор – женщина, предоставляла мужчинам удовольствие заказывать себе парадную одежду. Спешно вызванный портной наскоро шьёт из чёрной материи величественное одеяние.

20 мая.1921 года в Вашингтоне президент Соединённых Штатов Гардинг вручает в дар мадам Кюри грамм радия, точнее, его символ – специально сделанный, окованный свинцом ларец для хранения пробирок с радием. Сам радий настолько драгоценен, а вместе с тем, настолько опасен, что на время торжеств он был для безопасности оставлен на заводе.

Вездесущие журналисты, допущенные на это торжество и трескуче объявившие: "Изобретатель радия получает от своих американских друзей бесценное сокровище", были бы очень поражены, узнав, что мадам Кюри заранее лишила себя этого грамма. Накануне торжества, когда миссис Мелони дала ей на одобрение дарственный пергаментный свиток, Мария внимательно его прочла, потом решительно сказала:

– Надо изменить этот акт. Радий, который дарит Америка мне, должен навсегда принадлежать науке. Пока я жива, я буду пользоваться им только для научных работ. Но если оставить акт в таком виде, то после моей смерти он окажется наследственной собственностью частных лиц – моих дочерей. Это недопустимо. Я хочу подарить его моей лаборатории. Нельзя ли позвать адвоката?

– Да... конечно! – ответила ей миссис Мелони. – Раз вы так хотите, мы займёмся этими формальностями на следующей неделе.

– Не на следующей неделе, не завтра, а сегодня вечером. Дарственный акт войдёт в силу немедленно, а я могу умереть через несколько часов.

Юрист, с большим трудом найденный в поздний час, составляет вместе с Марией новый текст. Она тут же его подписывает.

Цена одного грамма радия составляла в то время приблизительно 750 тысяч франков.

От поездки по городам США мадам Кюри отказалась из-за очень плохого самочувствия. По этой же причине были отменены намеченные там приёмы.

В кратких автобиографических заметках, написанных по возвращении из Америки, мадам Кюри запишет:

"Человечество, конечно, нуждается в деловых людях, которые извлекают максимум из своего труда и, не забывая об общих интересах, соблюдают и свои собственные выгоды.

Но человечеству необходимы и мечтатели, для которых бескорыстное служение какому-нибудь делу настолько увлекательно, что им и в голову не приходит заботиться о личных материальных благах.

...Правильно организованное человеческое общество должно предоставлять таким работникам всё необходимое для их работы, должно избавить их жизнь от материальных забот и дать им возможность свободно отдаваться научному исследованию".

На мадам Кюри лежит ответственность за новую науку. Значение её имени таково, что одним жестом, одним своим присутствием она может претворить в жизнь любой проект, имеющий, что очень важно, общеполезное значение и близкий её сердцу.

Со времени путешествия в Америку она уделяет время и для внешних сношений, и для общественных миссий. Её шумно встречают, она старается быть полезной, хотя теперь всё чаще вынуждена превозмогать физическую слабость.

В мире нет больше уголка, где бы не знали её имени. Разве нет портрета мадам Кюри в старинном китайском городе Тайюань в храме Конфуция? Мудрые учёные этой страны поместили её портрет среди "благодетелей человечества", рядом с Декартом, Ньютоном, Буддой.

Сама Кюри никогда не искала ни светских связей, ни связей с людьми влиятельными. Она была очень довольна, когда ей довелось познакомиться с Редьярдом Киплингом, а то, что её представили королеве Румынии, не произвело на неё никакого впечатления.

Во Франции...

В 1922 году тридцать пять членов Медицинской академии вручили своим коллегам следующую петицию:

"Мы, нижеподписавшиеся, полагаем, что Академия оказала бы себе честь, если бы избрала мадам Кюри своим членом-корреспондентом в знак признательности за её участие в открытии радия и нового способа лечения – Кюри-терапии".

Петиция была революционной. Академики не только соглашаются избрать женщину, но, порывая с обычаями, сами хотят этого. Все кандидаты на свободное место отказываются от него в пользу мадам Кюри.

Президент Академии обращается к Марии:

"В Вашем лице мы приветствуем великого учёного, женщину большого сердца, проявившую необычайную преданность своей работе, принёсшую ради науки величайшие жертвы, патриотку, которая и во время войны, и в мирное время, всегда делала больше, чем требовал долг.

... Вы являетесь первой женщиной Франции, удостоенной чести избрания в одну из её академий, но разве была другая, достойная того же?..."

В том же году совет Лиги наций избирает Кюри вице-президентом Международной Комиссии по научному сотрудничеству.

Вынужденная ограничивать свою практическую деятельность, Мария посвящает себя более широкому развитию международных научных стипендий.

"В чём заинтересовано человеческое общество? – пишет она в одной из своих докладных записок. – Разве не его долг способствовать расцвету научных дарований? Разве оно так богато ими, что может приносить в  жертву те, которые готовы проявиться? Я же думаю, что совокупность способностей, необходимых для настоящего научного призвания, – явление бесконечно ценное и тонкое, редкое сокровище: было бы нелепо и  преступно давать ему гибнуть, а нужно заботливо ухаживать за ним, предоставляя все возможности для его расцвета..."

Мария Кюри делает всё, чтобы коллеги услышали тот же Зов Науки, который с юных лет звучит в её сердце, звучит так сильно, ибо родился из любви к прекрасному и страсти к неизведанному.

Её мечта – найти для лабораторий средство против бедности в виде субсидий на научные исследования за счёт прибылей Она защищает личное дерзание, личное творчество – т.е. те сильные чувства, которые всегда управляли ею в жизни.

Она говорит:

"Я принадлежу к числу тех людей, которые убеждены в великой красоте науки. В своей лаборатории учёный – не только техник. Это одновременно и ребёнок, играющий с явлениями природы, которые производят на него такое же неотразимое впечатление, как сказочный мир на настоящих детей. Мы должны уметь передавать это чувство во внешний мир. Мы не должны позволять думать, что весь научный прогресс сводится к машинам, механизмам, сцеплениям, которые, впрочем, сами по себе тоже прекрасны".

Борьба за международную культуру, соединённую с уважением к различным национальным культурам, защита свободы личности и таланта, где бы они ни обнаруживались, борьба за "укрепление великой духовной силы науки во всём мире". Борьба за мир во всём мире. Таковы сферы борьбы, которую ведёт мадам Кюри, не льстя себе суетной надеждой на скорую победу.

29 мая 1932 года Мария Кюри приезжает в Варшаву на открытие Института радия. Уже несколько месяцев назад в него стали поступать больные для прохождения курса радиотерапии.

Мария в последний раз видит Польшу, старинные улицы родного города и Вислу, которой любуется при каждом своём приезде, глядя на неё с тоской, почти с угрызениями совести.

Через все превратности судьбы эта великая женщина пронесла тонкую лиричность своей души. В письме к Еве она пишет: «Вчера утром я пошла одна прогуляться в сторону Вислы... Река лениво вьётся в своём широком ложе, серо-зелёная вблизи и голубая вдали, где отражается в ней небо. Очаровательные песчаные отмели блестят на солнце, то там, то здесь выступая из воды и направляя прихотливое течение реки. Ослепительно сверкающие кромки вдоль края отмели указывают границу наиболее глубоких мест. У меня появляется непреодолимое желание побродить по этим великолепным лучезарным пляжам... Есть краковская песенка, где говорится о Висле: "В этой польской реке столько очарования, что всякий, способный это понимать, будет любить её до гроба". В отношении меня это, по-видимому, верно. Какой-то непонятный, но сильный инстинкт влечёт меня к этой реке».

Мария Кюри – исключительный человек – исключительный не только по таланту, но и по своему гуманизму, по своему внутреннему отрицанию любой пошлости, любой мелочности – ни при каких обстоятельствах не открывает дверей в своё горестное прошлое с целью извлечь из него какие-нибудь поучительные случаи и воспоминания. Это её внутренний мир, куда никто, даже самый близкий человек, не имеет права доступа.

40 лет научной работы…

С 1919 года более 8000 больных прошли лечение в Институте радия. Мария радуется победам, одержанным той коллективной личностью, которую она зовёт даже не "моей лабораторией", но тоном затаённой гордости просто "лабораторией". Она произносит это слово так, как будто на земле не существует никакой другой лаборатории.

Человеческие, гуманные качества этой одинокой женщины помогают ей стать вдохновительницей, ведущей других. Не очень общительная, мадам Кюри умеет внушить к себе глубокую преданность.

Стоит Марии, увлёкшись научным спором, задержаться где-нибудь в саду, на скамейке, как встревоженный голос одной из ассистенток возвращает Марию к действительности: "Мадам, вы простудитесь! Мадам, умоляю Вас, идите в помещение!". Если Мария забывает пойти позавтракать, чьи-то руки тихо подкладывают ей ломтик хлеба и фрукты...

 Из сотрудников почти никто не догадывается о физической немощи мадам Кюри – так мужественно она держится. Но, кроме развивающейся из-за переоблучения болезни всего организма, у Марии очень плохое зрение. Ещё в 1920 году врач предупредил её о катаракте на обоих глазах. Операция в 1923 году даёт осложнения. Несколько недель длятся кровотечения. Ещё две  операции в марте следующего года. Четвёртая операция в 1930 году. Но и в этот раз мало-помалу Мария Кюри одерживает победу над злой судьбой. Её письмо к сестре приоткрывает тайну этой победы: "Временами я теряю мужество и говорю себе, что мне надо бросать работу, ехать в деревню и заниматься садоводством, но множество забот держит меня здесь, и я не знаю, когда смогу поступить таким образом. Не знаю и того, смогу ли я жить без лаборатории, даже если буду писать научные книги..."

"Не знаю.., смогу ли я жить без лаборатории..." – вот где источник победы духа великой труженицы над физической немощью. Трудная работа стеклодува, которой Мария владеет артистически, или точно проведённое измерение способны вызвать у неё чувство огромной радости. Ни одному пианисту не исполнить с большей виртуозностью того, что делают руки мадам Кюри. Это совершенная техника, где погрешность сведена практически к нулю.

Теперь мадам Кюри нередко заговаривает о смерти. Как бы для защиты от неё Мария лихорадочно воздвигает вокруг себя укрепления из проектов и необходимости выполнения долга. Не обращает внимания на возрастающую с каждым днём слабость, на постоянные недомогания: плохое зрение, ревматизм, раздражающий шум в ушах... Мария встаёт рано, бежит в лабораторию, возвращается домой вечером. Она чувствует слабость, но старается убедить себя, что здоровье её неплохое. В дни слабости Мария сидит дома и пишет книгу.

 Но коварный враг действует быстро, лихорадочное состояние и озноб усиливаются. В солнечный майский день 1934 года Мария говорит: "У меня жар, поеду домой". Она ещё раз обходит сад, где яркими пятнами выделяются вновь распустившиеся цветы, вдруг останавливается перед чахлым кустом роз и зовёт механика:

– Жорж, взгляните на этот куст: необходимо заняться им теперь же!

Перед тем, как сесть в машину, Мария еще раз оборачивается и говорит:

– Так не забудьте, Жорж, о кусте роз…

Ее тревожный взгляд, брошенный на хилое растение, был и последним «прости» лаборатории.

Во время агонии она тихо стонет от боли и с удивлением жалуется в полубреду: «Я ничего не могу выразить словами… Я отсутствую….»

Официальная запись доктора Тобе:

«Мадам Кюри скончалась 4 июля 1934 г. Болезнь – острая злокачественная анемия. Костный мозг не дал реакции, возможно, вследствие перерождения от длительной аккумуляции радиоактивных излучений».

У бездействующих приборов Института радия рыдают молодые ученые. Один из любимых учеников Марии, Жорж Фурнье, потом напишет: «Мы потеряли всё».

 

Через год была опубликована книга Марии Кюри, которую закончили ее коллеги; это было последнее ее послание «влюбленным в физику». На сером переплете имя автора: «Мадам Кюри, профессор Сорбонского университета, Лауреат Нобелевской премии по физике. Лауреат Нобелевской премии по химии». А название – одно слово. Строгое, лучезарное:

РАДИОАКТИВНОСТЬ.

 

Литература:

1. Кюри Е. Мария Кюри. /Пер. с франц. Е.Ф.Корша. Под ред. проф. В.В.Алпатова. – Изд.4-е. – М.: Атомиздат, 1979.

2. Авотина М.П. Духовный путь Марии Склодовской-Кюри // Мир Огненный. – 1998. – № 3/16, № 3/18; Новая Эпоха. – 1999. – № 2/21.

3. Авотина М.П. Ирен, дочь Мари // Культура и Время. – 2002. – № 1 / 2. – С.71-87.

4. Шаскольская М.П. Жолио-Кюри. – М.: Молодая гвардия, 1966. (Серия: Жизнь замечательных людей)

5. Рерих Е.И. У порога Нового мира. – М.: Международный центр Рерихов; Мастер-Банк. 2000. (Серия: Большая рериховская библиотека).

6. Кедров Ф. Ирен и Фредерик Жолио-Кюри. – М.: Атомиздат, 1973. (Серия: Научно-популярная библиотека).

 

Автор-составитель: М.П. Авотина, канд.физ.мат.наук,
г. Санкт-Петербург.

 


Педагогика Культуры № 14 (2012)

Метки: Рубрика: Страничка для молодых: Путешественнику в страну духа, Авотина М.П.

Печать

Просмотров: 3090