ЖУРНАЛ
«Читающая мама – читающая нация» –
программа Российской школьной библиотечной ассоциации
Они приближали День Победы
«Всё это было. Всё это правда»
(Альберт Лиханов)
В триумфальной речи «Девятое мая 1945 г.», опубликованной в майском номере 1945 года журнала «Костер», Николай Тихонов писал: «Никогда не забудет этого дня советский человек. Как никогда не забудет он 22 июня 1941 года. Между этими датами прошло как бы целое столетие. За это время сказочно вырос советский человек. Он вырос так, что красноармеец, стоящий у знамени в Берлине виден всему миру». Победа венчала войну, которая длилась 1418 дней и унесла с собой неисчислимые человеческие жертвы погибших в боях, в концлагерях, умерших от голода и холода, но не сдавшихся врагу и победивших. Двадцать три часа в ночь на девятое мая у нас называют историческим часом, когда наша страна, которая тогда называлась Советский Союз, а её соотечественники – советские люди, спасла цивилизацию Европы от фашизма. Среди тех, кто приближал этот час, участвовали и дети.
О поколении, родом из военного детства, поэт Юрий Воронов писал, что оно так и не узнало «меж юностью и детством где черта?» Это было рано повзрослевшее детство, где бы оно в те годы ни протекало – в блокадном ли Ленинграде, в детском доме, или на фабриках и заводах, где подростки заменяли своих отцов и матерей у рабочих станков, или это было детство на временно оккупированной немцами территории, в партизанском отряде или непосредственно на фронте, где дети часто выполняли роль разведчиков. Где бы ни застало мальчишек и девчонок лихолетье войны, они переживали его трудности вместе со взрослыми, вместе с ними верили в победу и участвовали, как могли, в её приближении.
На тему военного детства, говоря словами Виктора Драгунского, «у нас писано-переписано, читано-перечитано». Но произведения, о которых пойдет речь в данном цикле – уникальны. Уникальность их определена тем фактом, что все они написаны в период с июня 1941 по май 1945 года, зачастую с фронтов действующей армии, по горячим следам событий военного времени. Их создавали писатели, которые своими глазами видели, пережили или слышали из первых уст, как мужали дети перед лицом войны. Часто авторы – военные корреспонденты – вернувшись с фронтов боевых действий, читали свои произведения по радио. Многие произведения печатались в журналах для детей, издаваемых в те годы. Из журналов не переставали выходить в период войны «Костер», «Мурзилка» и «Дружные ребята».
Война глазами детских журналов – это значительная часть истории детской советской литературы. В этой истории оставили заметный след такие писатели классики, как В. Каверин, Н.Тихонов, Е.Катерли, Л.Будагосская, Л.Пантелеев, А. Платонов, Л.Кассиль, М.Зощенко, М.Пришвин и другие. Их произведения – это самобытное явление духовной прозы в детской литературе на военную тему. Если сегодня не познакомить детей с этими произведениями, то они, скорее всего, никогда их не прочтут. И в этом будет наша вина: не все они вошли в послевоенные сборники литературных произведений для детей. Наиболее оперативным в военные годы был жанр рассказа. Объёмные повести и романы о военном детстве появились позднее, часто ужу в послевоенное время. Мы же попытались cобрать «горячие» рассказы и выбрать из них те, что были написаны о детях военной поры и адресованы им. Каждый рассказ, как маленький сколок войны, добавлял и уточнял что-то очень важное – духовное знание о базовом источнике победы народа – о законе любви к Родине. Из частных случаев военного времени, отраженных в рассказах о детях, вырисовывается судьба целого поколения победителей.
Иногда считают, что пока живы еще многие люди того поколения, чье детство совпало с годами войны, надо обратиться к ним, а не к литературе, чтобы именно они рассказали нынешним детям, как жилось им в те годы. Надо согласиться, что живые воспоминания очевидцев бесценны. Их память многое сохранила. Однако художественные произведения о детях военного времени и их участии в борьбе с фашистами, имеют достоинства, превосходящие личные воспоминания. Следы героев художественных произведений, отпечатавшиеся на поверхности событий семидесятилетней давности, нередко оказываются глубже, чем у реально живших людей. Тем более, что у многих, казалось бы вымышленных героев, были вполне реальные прототипы, поделившиеся с писателями какими-то важными чертами характера или рассказами о пережитых ими военных событиях. Каждый из авторов, написавших об эпизодах войны, создал свою образную реальность. В этой самобытной реальности 1941-1945 гг. у всех произведений есть общее – раскрытие души героев, осмысление нравственных истоков свершенных ими подвигов. Читать об этих фактах сегодняшним детям надо не для общего кругозора, а чтобы почувствовать ту героическую эпоху и осознать свою идентичность с поколением прадедов, рано понявших свою ответственность за общее дело борьбы с фашизмом и участвующих в этом деле по мере сил и способностей.
Как известно, в российской начальной школе нет уроков истории, где закладывались бы основы патриотизма, осознания себя наследниками героического прошлого нашей страны. Сегодняшнее юное поколение обнаруживает плохое знание прошлого своей Родины. Сведения об отечественной войне 1941-1945 годов они получают чаще всего из кинофильмов, в которых не всегда достоверно рисуется картина войны и её участники. Не всегда убедительными являются и литературные произведения на военную тему, написанные в наши дни. Порой они подгоняются под представления о прошлом, внедряемые средствами массовой информации. Не случайно поэт Николай Майоров, погибший на фронте в 1942 году, словно предчувствуя искажение правды войны в послевоенную эпоху, писал: «Пройдут века, и вам солгут портреты, где нашей жизни ход изображен…». Его, как и многих других, беспокоил вопрос: какими запомнят их «мальчишки новой эпохи», дойдут ли до них подлинные портреты и события войны? Цикл рассказов, какой мы предлагаем вам для прочтения и разговора с детьми на военную тему, отвечает на этот вопрос положительно.
Сегодня, когда Русское историческое общество поставило цель – развитие исторического сознания наших школьников, привитие уважительного отношения к нравственным ценностям прошлых поколений, к их боевым и трудовым традициям, особенно важно знакомить детей с настоящей, а не придуманной в угоду кому-то историей Родины. Для того, чтобы первые впечатления о Великой Отечественной войне легли в основу исторического сознания нынешних детей, мы и даём убедительные в своей подлинности первоисточники темы «дети и война». Долг сегодняшних взрослых и их детей – сохранить верность тем, кто сражался, добывая победу в жестокой войне, кто спас от фашизма на том витке истории всё человечество. И чем больше лет и десятилетий будут отдалять от нас Великую Отечественную войну, чем больше будут заслонять нашу Победу другие события, тем важнее будут для всех нас возрождение истоков духовной силы нашего народа, гордости за тех, кто победил их в 1945 году. Пусть этим духовным богатством вдохновляются наши дети – правнуки уходящего поколения и пусть оценивают на примере их героизма свои собственные силы и возможности. Постигая героические дела своих сверстников, испытывая сопричастность их подвигу, страданиям, выносливости, дети пройдут проверку твердости собственного характера и любви к Родине.
В структуре «Подсказок» составитель придерживается того же тематического принципа, который был соблюден в «Подсказках», названных «Добру откроем сердце». В зависимости от содержания рассказов, мы выделили произведения о подвигах детей, о сиротстве, о юных разведчиках и партизанах, о жизни в тылу, о русских мальчиках, о жизни в блокадном Ленинграде и на других оккупированных фашистами территориях страны, о работе девочек в госпиталях, о солдатской жизни подростков. По каждой теме предлагается несколько рассказов разных писателей, сопровождаемых общим вступлением, аннотациями и вопросами для свободного обсуждения их с детьми. Как показал опыт, такое расположение материала удобно, как для родителей, читающих и разговаривающих дома со своим ребенком, так и для учителей и библиотекарей, имеющих дело с группами детей. По существу, это готовый материал для творческого использования, как в индивидуальном общении, так и в коллективном собеседовании с классом или с группой детей, пришедших в библиотеку.
Русские мальчики
Сегодня, когда на страницах печати и в публичных выступлениях всё чаще слышится разговор о русском национальном характере, когда идет осмысление его коренных черт, особенно важно поразмышлять вместе с детьми на эту тему, тем более, что детские рассказы военных лет дают для этого достаточный материал. В этой связи стоит вспомнить вышедший в 2003 году в серии «Библиотека мужества» сборник рассказов о Великой Отечественной войне «Русский характер», в который вошли рассказы Леонида Соболева, Бориса Полевого, Льва Кассиля и Алексея Толстого. В рассказах (их пять) нет присутствия детей, но есть солдаты, которые в полной мере проявили лучшие черты русского характера: беспримерное мужество, неподкупность, жертвенность, взаимовыручку, душевную деликатность и благородство.
В нашем случае пойдет речь о рассказах, где главные герои – мальчики, проявившие в войну не менее примечательные черты русского национального характера.
Предлагаем прочитать вслух и обсудить рассказы: Каверин В. «Русский мальчик»; Богданов Н. «Фюнфкиндер»; Лавренёв Б. «Большое сердце» (Рассказы опубликованы в журнале «Читайка» № 10 за 2014 год).
О рассказе Бориса Лавренёва «Большое сердце»
Речь в рассказе идет о тринадцатилетнем подростке Николае Вихрове, которого автор охарактеризовал как героя с большим сердцем, сердцем своего народа. Этот мальчик был задержан у переднего края наших войск постом наблюдения и направлен в штаб участка с запиской, что задержанный две недели собирал сведения о расположении немецких частей, находящихся в районе совхоза. Он знал немецкий язык и слышал, как немцы разговаривали и многое узнал. Капитан, к которому был направлен мальчик, убедился, что перед ним не просто мальчик, а зоркий, сознательный и точный разведчик, способный разбираться в карте местности. В бинокль, какой ему дал капитан, мальчик увидел скворечник, который и послужил мишенью для прицельного огня краснофлотцев и ошеломил немцев меткостью выстрелов, заставив их отступить. Капитан дал мальчику боевое задание, которое тот выполнил, как подобает солдату. Что это было за задание, пусть отгадают наши читатели. А на вопрос капитана, страшно ли было на чердаке под градом снарядов, Коля Вихров ответил честно: было страшно, но «только стыдно стало». Докладывая капитану по всей форме о выполненном задании, мальчик «захлебнулся от наплыва ощущений», свойственных русскому человеку с большим сердцем.
Лавренёв Б. «Большое сердце»
(дается в сокращении)
…Он, казалось, не замечал и не обращал внимания на краснофлотцев, которые, любопытствуя, обступили его, необычного тринадцатилетнего гостя батареи – этого сурового мира взрослых, опаленных порохом людей. Обут он был не по погоде: в серые парусиновые туфли, протертые на носках, и все время переминался с ноги на ногу, пока капитан читал препроводительную записку, принесенную из штаба участка связным краснофлотцем, приведшим мальчика.
«...Был задержан на рассвете у переднего края постом наблюдения... по его показаниям – в течение двух недель собирал сведения о немецких частях в районе совхоза “Новый путь”... Направляется к вам как могущий дать ценные данные батарее...»
Капитан сложил записку и сунул ее за борт полушубка. Мальчик продолжал спокойно и выжидательно смотреть на него.
– Как тебя зовут?
Мальчик откинул голову, выпрямился и попытался щелкнуть каблуками, но его лицо дрогнуло и перекосилось от боли, он испуганно глянул на свои ноги и понурился.
– Коля... Николай Вихров, товарищ капитан, – поправился он.
Капитан тоже посмотрел на его ноги, на порванные туфли и поежился от озноба.
– Мокроступы у тебя не по сезону, товарищ Вихров. Ноги застыли?
– Немножко, – застенчиво и печально сказал мальчик и еще больше потупился….
– Не грусти! У нас другая мода на обувь... Лейтенант Козуб!
Выскочив из-за кучки краснофлотцев, маленький веселый лейтенант козырнул капитану.
– Прикажите баталеру немедленно подыскать и доставить ко мне в каземат валенки самого малого размера.
Козуб рысью помчался исполнять приказание. Капитан тронул мальчика за плечо:
– Пойдем в мою хату. Обогреешься – поговорим.
В командирском каземате, треща и гудя, пылала печь…
– Раздевайся, – предложил капитан, – у меня жарко, как в Артеке на пляже. Грейся!
Мальчик сбросил пальтишко, аккуратно свернул его подкладкой наружу и, привстав на цыпочки, повесил поверх капитанского полушубка. Капитану, наблюдавшему за ним, понравилась эта бережливость к одежде. Без пальто мальчик оказался головастым и худым. И капитан подумал, что он долго и крепко недоедал.
– Садись. Сперва закусим, потом дело. А то ты натощак, пожалуй, и рта не раскроешь. Чай любишь крепкий?
Капитан доверху наполнил толстую фаянсовую чашку темной ароматной жидкостью, неторопливо отрезал ломоть буханки, намазал на него масла в палец толщиной и увенчал это сооружение пластом копченой грудинки. Мальчик почти испуганно смотрел на этот гигантский бутерброд.
– Не пугайся, – сказал капитан, подвинув тарелку, – клади сахар…..
И он с плеском бросил в кружку увесистую глыбу сахара. Худенькое лицо мальчика неожиданно сморщилось, и на стол закапали огромные, неудержимые слезы. Капитан тяжело вздохнул, придвинулся и обнял гостя за костлявые плечи.
– Полно! – произнес он весело. – Брось! Что там было, то было, тут тебя никто не обидит. У меня, понимаешь, у самого такой же малец дома остался. Вся и разница, что Юркой зовут. А то все такое же – и веснушки, и нос пуговицей.
Мальчик быстрым и стыдливым жестом смахнул слезы.
– Я ничего, товарищ капитан... Я не за себя разрюмился... Я стойкий. А вот маму вспомнил...
– Вот что, – протянул капитан, – так мама жива?
– Жива, – глаза мальчика засветлели. – Только голодно у нас. Мама по ночам у немецкой кухни картофельные ошурки подбирает. Но раз часовой застал. По руке прикладом хватили. До сих пор рука не гнется.
Он стиснул губы, и из глаз его уплыла детская мягкость. Они блеснули остро и жестко. Капитан погладил его по голове
– Потерпи! Выручим маму и всех выручим. Ложись, вздремни.
Мальчик умоляюще посмотрел на него.
– Я не хочу... Потом. Сперва расскажу про них.
В его голосе прозвучал такой накал упорства, что капитан стал настаивать. Он пересел к другому краю стола и вынул блокнот.
– Ладно, давай... Сколько, по-твоему, немцев в районе совхоза?
Мальчик мотнул головой и сказал быстро без запинки:
– Пехоты один батальон. Баварцы. Сто семьдесят шестой полк двадцать седьмой пехотной дивизии. Прибыл на фронт из Голландии.
– О! Откуда ты знаешь? – спросил капитан, удивленный обстоятельностью и точностью ответа.
– А как же. Я ж цифры на погонах смотрел. И слушал, как они разговаривали. Я по-немецки могу, я в школе хорошо учился... Рота мотоциклистов-автоматчиков. Взвод средних танков на свиноферме. По северному краю бахчи стрелковые окопного полного профиля. Танковое вооружение – калибр примерно пятьдесят миллиметров. Два дота у них там. Здорово укрепились, товарищ капитан. Десять дней грузовиками цемент таскали. Сто девять грузовиков ввалили. Я из окошка подглядывал!
– Можешь точно указать расположение дотов? – спросил капитан, подаваясь вперед. Он понял, что перед ним сидит не обыкновенный мальчик, от которого можно узнать только самые общие сведения, а очень зоркий, сознательный и точный разведчик.
– Конечно, могу... Первый – на бахче, за старым током, где курганчик. А другой...
– Стоп! – прервал капитан. – Это здорово, что ты все так рассмотрел и запомнил. Но, понимаешь, мы же в твоем совхозе не бывали и не жили. Где бахча, где ток, нам неизвестно. А береговые десятидюймовые пушки, дружок, – не игрушка. Начнем наугад гвоздить, много лишнего попортить можем без толку, пока в точку угодим. А там ведь и наши люди есть... И мама твоя... Ты нарисовать это сумел бы?
Мальчик вскинул голову. В его взгляде было недоумение. Так разве у вас, товарищ капитан, карты нет?
– Карта есть... да ты в ней разберёшься ли?
– Вот еще, – сказал мальчик с негодованием. – Папа же мой – геодезист, сам карты чертить могу. Не очень чисто, конечно... Папа теперь тоже в армии, у саперов командир, – добавил он с гордостью.
– Выходит, что ты не мальчик, а клад, – пошутил капитан, развертывая на столе штабную полукилометровку.
Мальчик встал коленками на стул и нагнулся над картой. Он долго смотрел, потом лицо его просияло, и он ткнул в карту пальцем.
– Да вот же! – сказал он, счастливо улыбаясь. Как на ладошке. Карта у вас какая хорошая! Подробная, как план. Все видно. Вот тут, за оврагом, и есть старый ток.
Он безошибочно разбирался в карте, и вскоре частокол красных крестиков, нанесенных рукой капитана, испятнал карту, засекая цели. Капитан удовлетворенно откинулся на спинку стула.
– Очень хорошо, Коленька! – Он одобрительно погладил руку мальчика. – Просто здорово!
И, почувствовав непосредственную сердечность ласки, мальчик, на мгновение вернувшись в детство, по-ребячьи нежно прижался щекой к капитанской ладони. Капитан грустно покачал головой и сложил карту.
– А теперь, товарищ Вихров, в порядке дисциплины – спать!
– Товарищ капитан, который час?..
– Спи! Плюнь на время. Начнется тарарам – разбудим.
Но мальчик не успокоился. Его лицо потемнело. Он заговорил настойчиво и торопясь:
– Нет, нет! Мне же назад надо! Я маме обещал. Она будет думать, что меня убили. Как стемнеет, я пойду.
Капитан изумился. Он не допускал и мысли, что мальчик собирается снова проделать страшный путь по ночной степи, который случайно удался ему однажды. Капитану показалось, что его гость еще не совсем проснулся и говорит спросонок.
– Чепуха! – сказал он. – Кто это тебя пустит? Если даже не попадешься немцам, то можешь случайно угодить в совхоз под наши снаряды. Только об этом я мечтал, чтобы тебя ухлопать в благодарность. Не дури! Спи!
Мальчик насупился и покраснел.
– Я немцам не попадусь. Они по ночам не ходят. Мороза боятся, дрыхнут. А я каждую тропочку наизусть... Пожалуйста, пустите!
Он просил упрямо и неотступно, почти испуганно, и капитану на мгновение пришла мысль: «А что, если вся эта история с появлением мальчугана и его рассказ – обдуманная комедия и обман?» Но, взглянув в ясные, печальные глаза, он устыдился своего подозрения.
– Вы же знаете, товарищ капитан, немцы никому не позволяют уходить из совхоза. Нагрянут случайно для проверки – меня нет, они на маме выместят.
В его голосе слышалась недетская тоска. Он явно волновался за судьбу матери.
– Не нервничай! Все понял, – сказал капитан, вынимая часы, – то, что думаешь о маме, – это очень хорошо... Сейчас шестнадцать тридцать. Мы пройдемся с тобой на наблюдательный пункт и еще раз сверим все. А когда стемнеет, я обещаю, что ребята тебя проводят как можно дальше. Ясно?
На наблюдательном пункте, вынесенном к пехотным позициям, капитан сел к дальномеру. Он увидел холмистую крымскую степь, покрытую серо-желтыми полосами снега, нанесенного ветрами в балочки. Рябиновый свет заката умирал над степью. На горизонте темнели узкой полоской сады далекого совхоза. Капитан долго разглядывал массивы этих садов и белые крапинки зданий между ними. Потом подозвал мальчика:
– А ну-ка, взгляни! Может, маму увидишь.
Улыбнувшись шутке, мальчик нагнулся к окулярам. Капитан медленно ворочал штурвальчик горизонтальной наводки, показывая гостю панораму родных мест. Внезапно мальчик, ахнув, отшатнулся от окуляра и затеребил рукав капитана.
– Скворечня! Моя скворечня, товарищ капитан. Честное пионерское!
Удивленный капитан заглянул в окуляр. Над сеткой оголенных тополевых верхушек, над зеленой крышей в пятнах ржавчины темнел крошечный квадратик на высоком шесте. Капитан видел его очень отчетливо на темно-серой ткани туч. Он поднял олову и несколько минут просидел, сдвинув брови. Неясная мысль, возникшая в его мозгу при виде скворечни, становилась всё устойчивее. Он взял мальчика под руку, отвел его в сторону и тихо заговорил с ним.
– Понял? – спросил он, окончив разговор, и мальчик, весь просияв, кивнул головой.
Небо потемнело. С моря потянуло колючим холодком зимнего ветра. Капитан повел мальчика по ходу сообщений на передний край. Там он рассказал вкратце все дело командиру роты и просил скрытно вывести мальчика на подходы к совхозу… Ночью ему не спалось. Он пил много чаю и читал. Перед рассветом пошел на наблюдательный пункт. И как только в серой дымке наступающего дня различил темный квадратик на шесте, к нему пришло хорошее боевое спокойствие. Он подал команду. Ахнув над степью грузным ударом, прокатился пристрелочный залп башни. Его гром долго висел над пустой степью. Капитан, не отрываясь, смотрел в окуляры и увидел ясно, как качнулся на шесте темный квадратик. Дважды... и после паузы в третий раз.
– Перелет... вправо, – перевел капитан и скомандовал поправку. На этот раз скворечня осталась неподвижной, и капитан перешел на поражение обеими башнями. С привычной зоркостью артиллериста он видел, как в туче разрывов полетели кверху глыбы бетона и бревна. Он усмехнулся и после трех залпов перенес огонь на следующую цель. И снова скворечня вела с ним дружеский разговор на понятном только ему языке. В третью очередь огонь обрушился туда, где красный крестик на карте отметил склад горючего и боезапасов. На этот раз капитан накрыл цель с первого залпа…
Запищал зуммер. С рубежа просили прекратить огонь. Моряки вышли в атаку и уже рвались в немецкие окопы. Тогда капитан передал команду Козубу, вскочил в приготовленный мотоцикл и в открытую помчался по полю. Его гнало нетерпение. От совхоза доносились пулеметный треск и щелчки гранат. Немцы, ошеломленные мощью и меткостью огневого удара батареи, потеряв опорные точки, сопротивлялись слабо и отходили... Капитан торопился к зеленой крыше среди надломленных тополей. Еще издали он увидел у калитки вышедшую женщину, закутанную в платок. За ее руку держался мальчик. Увидев бегущего капитана, он рванулся ему навстречу. Капитан с хода подхватил его, вскинул в воздух и стал целоваться в щеки, в губы, в глаза. Но мальчику, видимо, не хотелось в эту минуту быть маленьким. Он изо всех сил упирался руками в грудь капитана и рвался из его объятий. Капитан выпустил его.
Коля отступил и с нескрываемой гордостью, приложив руку к шапке, доложил:
– Товарищ капитан, разведчик батареи Николай Вихров боевое задание выполнил.
– Молодец, Николай Вихров, – сказал капитан, – благодарю за службу!
Подошедшая женщина с потухшими глазами и усталой улыбкой застенчиво протянула руку капитану.
– Здравствуйте! Он так вас ждал! Так ждал... Мы все ждали. Спасибо вам, родные!
Она поклонилась капитану глубоким русским поклоном.
Мальчик переводил взгляд с матери на капитана и улыбался.
– Отлично справился!.. А небось, страшновато было на чердаке, когда снаряды посыпались? – спросил капитан, привлекая его к себе.
– Ой! Как еще страшно, товарищ капитан, – ответил мальчик чистосердечно-наивно, – как первые снаряды ударили – все зашаталось, вот-вот провалится. Я чуть с чердака не махнул. Только стыдно стало. Дрожу, а сам себе говорю: «Сиди! Сиди! Не имеешь права!» Так и досидел, пока боезапас рванул... Тогда сам не помню, как вниз скатился!
Он захлебнулся от наплыва ощущений, сконфузился и уткнулся лицом в полушубок капитана, маленький русский человек, тринадцатилетний герой с большим сердцем, сердцем своего народа.
* * *
Вопросы для обсуждения:
- По какой причине был задержан у переднего края нашей батареи тринадцатилетний Николай Вихров?
- О чём свидетельствовала сопроводительная записка, присланная из штаба военного участка?
- Какое впечатление мальчик произвёл на капитана и какой разговор состоялся между ними? Каким образом капитан понял, что перед ним не просто мальчик, а зоркий, сознательный и точный разведчик? Оправдал ли мальчик на деле эти качества?
- Почему капитан поверил рассказу мальчика о количестве немцев в селе, расположении дотов и родах немецкой части?
- Как удалось нашей военной части отбить у немцев село? Какую роль при этом сыграл скворечник, указанный юным разведчиком?
- Какими чертами характера обладал этот мальчик, выполнивший боевое задание командира? Что это было за задание, по-вашему?
- Почему рассказ называется «Большое сердце»? Какое отношение это название имеет к тринадцатилетнему герою рассказа? Знаете ли вы других русских людей с большим сердцем, сердцем своего народа? Расскажите.
Дополнительно рекомендуем: Лиханов А. «Русские мальчики»; Толстой А.Н. «Русский характер».
Метки: Рубрика: Культура чтения. Библиотечно-просветительская деятельность, Тихомирова И.И.